Измена. Сбежать от любви
Шрифт:
— Доброе утро… — говорю с запинкой: после всего как-то неудобно с ней общаться.
Мать Беловой мажет взглядом по пакету с лекарствами и говорит строгим тоном:
— Яна простыла?
— Да, она вчера промокла под дождём. Утром проснулся… — спотыкаюсь на этой фразе, ощутив прилив смущения. Она же опять додумает себе всякого. — В общем, утром у Яны температура поднялась.
— Понятно. Как же вы под дождём оказались? Вроде на машине ехали, — сверлит меня недоверчивым взглядом.
Ей бы следователем работать, с такими-то навыками.
— Не буду перед
— У тебя есть к ней чувства? — спрашивает железным голосом.
— При всём уважении, но это личное. Простите, — обхожу её и выхожу из аптеки.
Спускаюсь по ступенькам, как слышу, что дверь позади меня открылась, а вслед за этим снова голос Тамары Игоревны.
— Глеб! Не ломай ей жизнь! — выкрикивает чуть подрагивающим голосом.
Останавливаюсь, чувствую, как она прожигает взглядом мне затылок. Поворачиваю в сторону голову и спокойно говорю:
— Если вы думаете, что сейчас её жизнь не сломана, мне вас жаль. Снимите с себя розовые очки и присмотритесь к вашей дочери получше. Или у вас есть свой интерес и просто удобно, что дочь замужем за Беловым?
— Да как ты смеешь? — возмутившись, выкрикивает, но я уже не слушаю её.
— Всего доброго! — поднимаю вверх руку в знак прощания.
Когда возвращаюсь в квартиру, Яна ещё спит, сажусь на край дивана и снова прикладываю ладонь к её лбу. Как печка. Аккуратно тереблю за плечо.
— Ян? Яна, вставай? Я принёс тебе лекарства, нужно их выпить.
— М-м-м… Какие лекарства? Я не хочу, — тянет каждое слово.
— Ну ты же не маленькая девочка! — целую её в висок и поглаживаю по щеке. — Выпей, пожалуйста, и я отстану. Потом можешь дальше спать, а я поеду на автомойку.
Медленно поднимается на локтях и выставляет одну ладонь вверх. Кладу таблетки, подаю воду. Зачем-то проверяю, чтобы Яна точно всё выпила и только тогда ухожу со спокойной совестью.
До дома добирались мучительно и долго. Меня знобило, перед глазами периодически всё плыло. Не представляю, как вообще держался. Яну несколько раз укачивало, приходилось останавливаться и выходить с ней на улицу. Смог нормально выдохнуть, только когда тормозил у ворот дома Беловых.
Яна скрылась в доме и не выходила оттуда в течение всего дня. Я и сам тупо дрых в домике охраны до тех пор, пока не приехал Алексей.
— Глеб, привет! Как доехали? — кивает в сторону дома.
— Добрый вечер. Всё хорошо, — тяну руку для рукопожатия.
— Так, ну в целом, как прошли эти дни? Давай вкратце, а то я опаздываю.
— Ваша супруга все дни была дома. Максимум, куда выходила, — это ненадолго навестить отца в больнице.
— Вот и отлично! Всё Мирон, можешь быть свободен, отдыхай. Сегодня нас будет сопровождать Михаил.
— Вы куда-то собираетесь?
— Да, будем ужинать в ресторане. Давно с женой никуда вместе не выбирались.
Ничего не говорю. Думаю, он сейчас сам увидит, в каком она состоянии, и отменит столик.
Белов уходит, а я остаюсь с Мишаней перекурить.
— В смысле, ты не поедешь в ресторан? Я тебе ещё вчера сказал, это не обсуждается! Ты блять, мужа столько дней не видела и не успел я зайти, как ты волком уже смотришь! Подняла свою блядскую задницу и пошла собираться! Быстро!
Переглядываемся с Мишей, у обоих на лице застыла каменная маска.
— Ну началось, — бросает Кренц. — Беловой лучше не злить своего. Алексей сегодня днём был не в духе, потом вроде отошёл. Я краем уха слышал, пока он по телефону в машине говорил. Там на работе какие-то проблемы с поставщиками. Так что…
Какой же я кретин, после траха с Янкой совсем, видимо, мозги вытекли, а вместо них розовые пони скачут. Как теперь спокойно уйти, зная, с каким мудаком она останется. Но и сделать на данном этапе я мало что могу.
— Мирон, ты чё завис? — смотрит на меня с удивлением Кренц. — Чё к Беловой проникся? Поди, ещё и жалко? — смотрит с улыбкой, но она постепенно гаснет. — Да ну нахер! Только не говори, что у вас что-то было там?
— Блять, Крен завали будку, пока я тебе не всёк! Ты в своём уме? — нервно бросаю и тут же достаю вторую сигарету.
— Ну да, ну да…
— Миша, я тебе реально шею сверну, и тогда твоя маленькая дочка не дождётся своего папочку.
— Ты полегче будь с выражениями! Мирон, не мне тебя учить, но ты и без меня всё знаешь. Зачем ты тут и что делаешь. Я очень сомневаюсь, что жена Белова входит в список твоих дел Глеб Григорьевич, — цедит сквозь зубы, но больше ничего не говорит, лишь продолжает периодически коситься на меня с любопытством.
“Я дождусь её. Должен увидеть лично, что с ней всё хорошо. Белов стопроцентный мудак, но не заметить, что жена заболела, невозможно”. — безостановочно долбит в висках.
На спине скапливается испарина, кажется, что на вдохе тяну воздух, а на выдохе выпускаю невидимое пламя. Вторая сигарета сменилась третьей. Поочерёдно сжимаю и разжимаю ладони в кулаки. Прохрустываю шейными позвонками. И жду.
Наконец-то они выходят.
Белов идёт впереди. Одет в тёмно-синий строгий костюм и белую рубашку с расстёгнутым воротом. За ним плывёт Яна, в коротком чёрном платье на одно плечо, которое эффектно облегает её фигурку. Туфли на высоком каблуке, маленькая чёрная сумочка. Волосы аккуратно собраны в шишечку на затылке. Шею украшает тонкая нить жемчуга.
Злость на Белова разъедает изнутри. Жалость к Яне душит горло. Кажется, будто глаза наливаются кровью, как у быка. Делаю шаг вперёд, но Яна это быстро замечает и строит глазами умоляющий знак не вмешиваться. Застываю на месте. Наблюдаю, как она идёт и монотонно отстукивает каблуками по плитке, но в какой-то момент замедляет свой шаг, снова бросает на меня затравленный взгляд, пошатывается и падает в обморок, с шумом приземляясь на каменную поверхность.
Глаза застилает туманом, вижу только то, как весело побрякивают жемчужные бусины о дорожку и быстро разбегаются в разные стороны.