Измена. Серебряная Принцесса
Шрифт:
В этом не приходиться сомневаться. Сразу несколько групп с любопытством на нас поглядывают. Парни похабно ухмыляются. Несколько хихикающих девушек складывают пальцы в виде сердец.
Выхожу из вип-зоны на ватных ногах. Пульс стучит в висках. Музыка бьет по голове. Меня подташнивает из-за волнения. Колотит.
Я растеряна. Ошеломлена. Меня будто лишили еще одной опоры, в которой я была так уверена. И я не знаю, что мне делать. Не представляю, как лучше поступить.
Больше всего мне хочется позвонить Николаю и попросить, чтобы он
Но что я тогда скажу Леве? Как объясню ему… Он же сразу все поймет. Обязательно обидится. Получается, я испорчу другу весь праздник…
Но для начала надо дойти до туалета. Закрыться в кабинке и еще раз все обдумать. Мне жизненно необходимо придумать способ, который поможет уйти из «Оазиса» и при этом не задеть чувства друга. Ответить ему взаимностью я никогда не смогу.
Спускаюсь по лестнице на первый этаж. Иду по темному коридору, выхожу к островку бара, огибаю его, как вдруг меня окликает знакомый голос:
— Северина?
Глава 33
Кого я точно не ожидала встретить в «Оазисе 911», так это Кузнецова. Но именно Илья стоит напротив и пристально на меня смотрит.
— Привет. — неловко поднимаю руку в приветственном жесте и растеряно улыбаюсь двухметровому однокурснику.
— Не думал тебя здесь увидеть. — его слова приходится с трудом вылавливать сквозь сотрясающую пространство музыку.
Свет софтбоксов мягко скользит по фигурам присутствующих в клубе людей. То прячет, то выпячивает эмоции и части тел. Но Кузнецов никогда не изменяет своей невозмутимости.
Его пытливый взгляд отчего-то смущает сильнее обычного. При этом сам он, как и всегда, остается полностью закрытой книгой, которую невозможно прочесть.
— Почему? — осознаю, что задаю глупый вопрос.
Всем в нашей группе известно, что я далека от славы фанатки вечеринок. К тому же сегодня действительно мой дебютный выход в клуб. Но вряд ли Илья осведомлен об этом. Он не похож на того, кто будет интересоваться чужой жизнью.
Кузнецов пожимает плечом и честно отвечает:
— Ты не похожа на тусовщицу. А я тут частенько зависаю с ребятами. Раньше ни разу тебя здесь не замечал.
— Я и правда пришла сюда первый раз. — несмотря на то что, мы теперь стоим достаточно близко, все равно приходится говорить громче обычного, чтобы собеседник точно мог уловить смысл произнесенных тобою фраз, — Сегодня мой друг празднует здесь свой день рождения. И я одна из приглашенных на праздник. Как-то так…
Брови Кузнецова встречаются на переносице.
— Вроде бы здесь отмечает какое-то важное событие Лев Золотой.
— Да, это он. Мой друг. Я как раз про него тебе и говорила.
Илья наклоняется практически вплотную и бесстрастно уточняет:
— Он твой друг?
— Да.
Ловит мой взгляд. Сковывает. Что-то решает и убежденно отмечает:
— Но тебе здесь не
Вопросы у него звучат, как простое перечисление понятных ему истин.
Осознание того, как легко Илья считал мое желание уйти, вызывает удушающую неловкость. Не знаю, куда деть глаза.
А Кузнецов все так же продолжает невозмутимо смотреть на меня. Его взгляд, фигура и поза четко сообщают, что он не нуждается в моих ответах. Он все понял без уточнений. Но все же ждет моего согласия.
И я хочу его дать. Очень хочу, но не могу. Я не могу уйти с Ильей, оставив Леву без каких-либо объяснений. Ни за что. Я не поступлю так с лучшим другом. Это будет подло.
А вдруг Лева тоже заметит насколько ужасно я себя чувствую после случившегося? После нашего с ним поцелуя…Нельзя так его обижать. Надо как-то взбодриться и быстрее найти решение.
Но голову вдруг посещает другая пугающая мысль. Что если Илья наблюдал наш с Левой поцелуй, ведь тот диван как раз расположен рядом с прозрачным стеклом… Догадка неприятно холодит мою кровь.
Не хочется, чтобы староста нашей группы думал обо мне, как о легкодоступной особе, которая только-только рассталась с женихом и тут же начала прилюдно зажигать с другим. В этом есть нечто ужасно скверное, лишенное всякой морали.
— Мне здесь нравится, — с жаром заверяю я, но голос звучит надломлено. Словно сама я сильно сомневаюсь в собственных ощущениях.
Выражение лица Ильи никак не меняется. Только во взгляде, которым он неотрывно смотрит, мелькает вопрос: «Разве?»
Мне становится стыдно перед ним. Стыдно, потому что Илья мне симпатичен. Не как мужчина, а как человек. И я боюсь, что он начнет обо мне плохо думать. Сам он всегда ведет себя очень достойно. Все парни нашей группы и многие другие из параллельных классов относятся к нему с уважением.
Несмотря на его откровенно-стебную манеру выстраивать диалог, со мной он никогда не позволяет себе переходить черту. Хотя со многими девушками в группе он совершенно не церемонится во время общения. И меня каждый раз поражает, что те студентки потом сами же вновь ищут его внимания.
Мы с ним оба входим в первую тройку лучших учеников нашего потока.
Я занимаю первое место, а он — второе. Оттого нас часто вместе ставят ответственными по каким-то организационным вопросам. Также мы время от времени обсуждаем с ним особо сложные проекты.
Признаться, мне всегда льстит, когда Илья подходит ко мне за советом, касающимся его задания. Кажется, в такие минуты больше напрягаюсь я, нежели он.
Для него все всегда непостижимо легко. Он никогда не выглядит скованным, смущенным или чем-то расстроенным. Всегда обыденно и просто интересуется моим мнением. А получив его, благодарит и уходит.
Сама я долго не решалась так же обратиться к нему за консультацией, если вдруг у меня самой возникала сложность с решением задачи.