Измена. Ты будешь моей
Шрифт:
Керни, все еще напряженный и недобро поглядывающий на Рэгвальда, подходит ближе:
— Говорящей можно все, — кратко говорит он и преклоняет колено. — Если я до этого еще сомневался, то теперь я твердо в этом уверен. Жаль, что все эти годы твой дар был скрыт от нас. Возможно, нам удалось бы избежать многих жертв. Теперь, как только исполню свое обещание тебе, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты осталась в землях моего королевства.
— Нет! — рыком раздается голос Рэгвальда. Или дракона?
Глава 39
Решение
Керни
— Что вы имеете в виду? — уровень напряженности в коридоре взлетел до такой степени, что я его ощущаю кожей.
— Леди Селена жила все это время на территории страны драконов. Значит, ей нужно туда вернуться, — жестко, но с ноткой какой-то непонятной мне эмоции рычит Рэгвальд.
Вижу, как кулаки Керни сжимаются, а на тыльной стороне ладони начинает проступать шерсть. Ох, надо срочно вмешаться, сейчас есть проблемы посерьезнее.
— Благодарю за это предложение, Ваше Величество, — говорю я песцу, а потом обращаюсь к своему мужу: — Я думаю, что сама смогу решить, оставаться мне или нет. Вас это, определенно, не должно никоим образом касаться.
На его лицо наползает тень. Я вижу, как сужаются, яростно блестя, золотые глаза с вертикальным зрачком, а по скулам пробегает рябь из черных чешуек. Так. Надо это останавливать.
— Ваше Величество, все же прошу выслушать меня, — снова поворачиваюсь к Керни. — У меня есть одно предположение… Только предположение, но…
— Я с готовностью выслушаю тебя, — чуть расслабляется песец, но так и не сводит глаз с Рэгвальда.
Я набираю в легкие побольше воздуха и едва касаюсь руки Керни, чтобы переключить его внимание. Срабатывает. Зато Рэгвальд весь напрягается, и мне даже кажется, что я слышу, как скрипят его зубы.
— Мне кажется, проклятье Диких — это просто лишение одной из сущностей. Вы боитесь потерять своего зверя, но никогда не задумываетесь о том, что может случиться наоборот.
Мои слова заставляют Керни сначала нахмуриться, а затем его брови взлетают вверх. Он трет переносицу и спустя пару минут спрашивает:
— Но если это так… То почему МЫ с ними общаться не можем? — он озадаченно смотрит на меня.
— Потому что человек без зверя и зверь без человека — не полноценные оборотни. К тому же они обречены на страдания. Если все так, как я понимаю, то все, кто обитает в окраинных степях, — всего лишь несчастные, которым, возможно, можно помочь, — тихо, не совсем уверенно говорю я.
Я понимаю,, что это только предположение. Но если не попробовать, ничего и не будет.
— Я думаю, что это не разговор для темного коридора, где леди Селена только что чуть не пострадала, — говорил Рэгвальд и, придерживая меня за талию, направляет в обратную сторону от той, откуда я пришла.
— Я провожу леди в ее покои, тем более что они находятся в хозяйском крыле, — Керни останавливает моего мужа за плечо.
Немного разрядившаяся атмосфера внезапно опять сгущается, и я предлагаю:
— Давайте все пройдем сейчас в какой-нибудь кабинет?
Керни кивает, и мы втроем извилистыми, порой совсем темными коридорами выходим через какой-то открывшийся портрет в широкий чистый полукруглый холл, залитый послеобеденным солнцем. Я даже предположить боюсь, сколько времени прошло, пока я блуждала и искала приключения в этих коридорах.
Из холла ведет одна широкая двустворчатая дверь и два прохода в противоположные стороны. Керни уверенным шагом пересекает холл, все еще одетый в плащ, по дороге делает рукой знак слуге, который почти незаметно отделился от стены, поклонился и скрылся в одном из проходов.
— Проходите, — он одной рукой легко распахивает массивные дубовые двери в кабинет. — Я сейчас приведу себя в должный вид и вернусь.
Мы заходим к строгое, очень удобно меблированное помещение, в котором одну стену занимаетогромное окно, от самого пола до потолка, другую — шкаф с книгами, расставленными по цветам, а у той, что прямо перед нами, стоит широкий стол из красного полированного дерева. На нем аккуратно разложены несколько стопок бумаг, коробка с перьями и чернильница.
В своих тонких мягких туфлях я практически бесшумно иду по сверкающему светлому паркету, а вот тяжелые шаги Рэгвальда громко прокатываются по пространству кабинета. Мы идем с мужем молча рука об руку, как когда-то к алтарю, чтобы зажечь клятвенные руны.
Я искренне верила, что это самое лучшее, что могло со мной произойти. Я была счастлива: в груди полыхало, будто взрывались фейерверки, с губ не исчезала глупая улыбка, я ждала, что так будет всегда.
Кто мог знать, что настанет момент, когда мысли о том, что меня предали, будут выжигать меня изнутри, мучить, лишать сна и надежды на будущее.
— Леди Селена, — Рэгвальд касается моего плеча, а я вздрагиваю. — Позволь…
Он проводит кончиками пальцев от плеча к кисти. Сквозь ткань едва-едва проступают капельки пота: я только сейчас почувствовала, что, когда упала, ободрала руку. Но там, где проводит Рэгвальд, чуть заметное жжение проходит. Он меня… лечит?
— Так-то лучше, — чуть подняв один уголок рта, говорит мужчина.
Только в глазах золотое сияние становится теплее, а от руки в разные стороны разбегаются мурашки и волны трепета. В глазах слегка темнеет, чувствую, как ноги начинают подгибаться, и муж легко успевает поймать и поддержать меня.
Прикрываю глаза, восстанавливая дыхание, сердцебиение и равновесие. Справляюсь с тем, как качается комната.
— Тебе плохо? — с тревогой спрашивает Рэгвальд, готовый подхватить меня на руки.
— Все уже в порядке, благодарю. — Упираюсь ладонью в его твердую, мускулистую грудь, вдыхая его островатый, свежий и немного терпкий запах.
Он неохотно выпускает меня из рук как раз в тот момент, когда в кабинет входит Керни.
— Леди Селена? Все в порядке? — сразу же напрягшись, задает вопрос песец.