Измена. Ты нас предал
Шрифт:
— Если никто не против, давайте начнем запись, — предложила я с натянутой улыбкой, снимая кожаную куртку и бросая на диван.
Адам ничего не ответил, лишь мило улыбнулся, обнял меня за плечи и повел в акустическую комнату.
Запись длилась мучительно долго. Я сбивалась, нервничала перед поп-фильтром. Не вытягивала ноты, а то и вовсе не попадала в них. Предательски подводил голос, не желавший приходить в норму. Запись прерывали, давая мне время на распевку. Но к вечеру все решили перенести запись моей партии на другой день. Что, собственно, я еще утром и предлагала.
— Поздравляю, —
— Миша. Без тебя голова раскалывается. Я устаю, мне нужна разрядка.
— Скажи-ка дорогая, ты случаем не подсела на наркоту, в чем тебя вчера подозревал Голубев?
— И ты туда же?! Вы что, сговорились?
— Все знают, что Коршун употреблял.
— А я нет. И не буду никогда.
— Ты стала неадекватной.
— Господи! Да я один раз погуляла. Мне нужно было. Стресс у меня. Я допишу партию хоть завтра, и вопрос будет закрыт. Я же никогда вас не подводила, Миша. Один раз за три года можно мне простить?
— Завтра у тебя еще и генеральный прогон. Послезавтра концерт! И меня не волнует, как ты все успеешь, Ника. Сама виновата! Завтра утром будешь в студии и все сделаешь.
— Виновата. Я все исправлю, Миша, обещаю. Завтра. — Я достала из сумки звонивший телефон.
— Детка, ты где? — раздался настороженный и такой родной голос Тёмы в трубке. — Я соскучился.
— Я тоже, любимый. Буду через час.
— Ника, мы договаривались, что ты будешь ждать меня дома.
— Я помню, милый. Прости. У меня была запись, — я достала помаду ярко-красного цвета и аккуратно нанесла на губы.
Сердце бешено колотилось, адреналин подскочил на максимум. Все мысли направлены на то, чтобы оказаться скорее дома, с мужем, прижаться к нему, вдохнуть его аромат и утонуть в семейном счастье.
— Ты уже дома?
— Нет, но мне осталось ехать минут десять. Я жду.
Я нажала отбой и бросила рассеянный взгляд на Михаила, который сосредоточенно смотрел на дорогу.
— Миша, умоляю, прибавь скорость. Ползешь, как черепаха. Некуда спешить?
— Движение плотное, здесь опасно разгоняться, — невозмутимо ответил директор. — К тому же, куда мне спешить?
— И правда. — усмехнулась я, поправляя прическу и глядя на себя в зеркало в козырьке. — Тебе сколько лет? Жениться пора, а ты и в ус не дуешь. Никто тебя не ждет, и никуда ты не торопишься. Кстати, почему ты до сих пор не женился?
— Зачем мне кто-то? — смущенно ответил Михаил, чуть надавив на педаль газа. — Сейчас тяжело найти искренне любящего человека. Ценности другие.
— Мда, какими слож-жными словами ты заговорил, — протянула я и хитро улыбнулась, глядя на директора. — Скажи просто — я зануда, и со мной далеко не каждый уживется.
— А ты считаешь, с тобой может ужиться любой?
— Ну Артем же как-то уживается?
— Это для меня большая загадка. Как он живет с тобой? Я бы давно тебя придушил, — Михаил посмотрел на меня и усмехнулся. — Такой противной девчонки я еще не встречал! С тех пор, как Городецкий наградил меня тобой, ты стала моей болью. Так и хочу запустить в тебя чем-нибудь, выслушивая очередные капризы.
— Ну, а что ты сдерживаешься? Лучше бы запустил.
На экране телефона высветились непрочитанные СМС-ки со скрытого номера одинакового содержания:
«Ты очень скоро пожалеешь», — не скажу, что меня это испугало, я регулярно получаю такого рода смс. Я привыкла. Видимо это часть моей работы и все артисты сталкиваются с угрозами различного рода от одних и помешанной любовью от других. Меня это лишь слегка раздражало, потому что я тратила свое время на чтение этих глупостей.
Не успела я положить телефон в сумку, как раздался звонок. Окошко с изображаемой вибрирующей трубкой на экране показывало, что номер скрыт. Я нажала на кнопку приема:
— Прекрати трогать Арину, иначе умрешь. — Произнес мужской голос.
— Ты кто? — настороженно ответила я, но в ответ услышала гудки. — Как раз этого мне не хватало. Только что угрожали расправой, если я не прекращу трогать Золотову.
— Фанат Арины, — утвердительно ответил Михаил, не сводя глаз с дороги.
— Или Голубев, — засмеялась я. — Он так старается ее всегда защитить. Бедняга.
— Не обращай внимания. Сама знаешь, что это пустые слова. Но Арину мы скоро оставим в покое…лежать на дне. Это был последний и решающий удар. А дальше ты белая и пушистая презентуешь новый хит.
— Завтра все СМИ раструбят об ее измене и мне почему-то так мерзопакостно на сердце от этого.
— Слушай, ты не виновата, что она изменяет своему мужу. А мы хорошо на этом сыграем, мол, посмотрите, какая плохая девочка ваша Арина, предательницей оказалась. А ты… ты у нас борец за правду. У нас моральные ценности еще ценятся, особенно в регионах.
— А что, если она решит мне отомстить? Мне уже приходят СМС и звонки. Вы вообще планируете меня как-то защищать?
— Мы это уже делаем. Иначе бы не тратили ресурсы, время и деньги, нарушая закон, чтобы добыть компромат на Золотову. Все знают, что артисты Городецкого имеют особый статус, они находятся под нашим попечением. Никто не смел трогать таких артистов. Золотовой, видимо, стало скучно или возомнила из себя неприкасаемую. А возможно, отсутствие Владимира сыграло свою роль. Мы показываем всем, что она будет наказана и так будет с каждым, кто совершит ошибку Арины. Это нонсенс в нашей тусовке, обычно все друг с другом дружили, по крайней мере, создавали такую видимость.
— Может, проще поговорить с ней, а не устраивать показательную казнь моими руками?
— Поговорить — не интересно. И это не наша прихоть. Городецкий в курсе всего, мы выполняем его поручения.
— Городецкий… очень бескомпромиссный человек.
— Городецкий — человек 90-х. Он жалеть не умеет.
Михаил провел меня до квартиры и, удостоверившись, что я вхожу внутрь, скрылся за дверями лифта.
В квартире царила тишина. Тусклый свет просачивался из кухни, падая на пол холла в виде вытянутой трапеции. Я сняла куртку и туфли. Бросив сумку на пуф, направилась в кухню. У окна, оперевшись о подоконник, стоял Артем, держа в одной руке сигарету, а в другой чашку с кофе.