Измена. Верни мне мою жизнь

Томченко Анна

— Полин, он любит тебя сильнее жизни. Твой муж не тот человек, который будет словами разбрасываться. Ты влюблена в него как кошка, но вы сидите по разным домам и дуетесь…

Мне захотелось стукнуть Алекса. Прям сильно. Он рассуждает, как сторонний наблюдатель. Он не пережил все то, что на меня свалилось за один вечер, он не был на моем месте.

— Он не сидит. Он уехал к своей любовнице, — твёрдо повторила я, стараясь, чтобы голос не задрожал. И он не задрожит. Мне нельзя. Я не хочу больше быть жертвой.

—

А тебе откуда это известно? — обречено спросил Александр и опять откинулся на спинку дивана. Я поерзала и запахнула халат. Затянула пояс.

— Она прислала мне видео.

— И что? — самый дурацкий вопрос, который прекращает любой спор, но я была не согласна с Александром.

— И все. Он выбрал свободную жизнь. Он изменяет мне, — резюмировала я все свои выводы. Я делала это нервно и резко, чтобы чувства снова не вылезли наружу и не стали меня разрушать. Как только я почувствую внутри саднящую боль — я сломаюсь.

— А ты нет? — тихо спросил Алекс и шагнул ко мне. Сжал мои руки. — Ты ему только что не изменяла?

— Нет, — дрогнувшим голосом ответила я, не отводя взгляда от бешеного огня в глазах Александра. — Это был всего лишь поцелуй и один раз.

Между нами бился ток, который хотел испепелить обоих, и Алекс зло усмехнулся и наклонился к моему лицу. Меня обдало ароматом шоколада, а потом — поцелуй на границе с болью. Казалось, будто бы Александр всю ненависть пытается мне показать этими жёсткими прикосновениями. Мои запястья были в капкане его рук. Я хотела вырваться, но хлопнула входная дверь, и голос…

— Я все же не вовремя…

По другую сторону баррикад.

Глава 56

По другую сторону баррикад.

Грузовик пролетел от меня в ста метрах. Я сжал крепче руль и выдохнул. Нервы совсем ни к черту. Куда я так спешу? На тот свет?

В груди жгло, словно я жидкого огня хлебнул, и он продолжил гореть где-то в желудке, то ли в лёгких. Я стучал пальцами по рулю и боялся опоздать. К чему и куда? Не знаю. Но интуиция подсказывала, что все не просто так. Не просто так молчание Полины и это последнее сообщение. Ангелина полная дрянь!

Уши заложило, и даже музыку по радио я слышал, словно через словно ватную подушку. А потом поворот с трассы, и немного разбитая дорога легла под колёса. Я сбавил скорость, потому что на колдобинах голова разболелась. Каждое движение отдавалось ударами долота прямо в мозг. Стальной обруч сковал лоб, и я тёр глаза, чтобы разогнать темных мошек перед глазами.

Паршиво.

Последний поворот и небольшой отрезок дороги под мостом. Ворота посёлка. Тихие улицы, которые приготовилось ко сну. Ветер с ароматом речной ряски.

Съезд на улицу. Три дома. Один.

Я бросил машину прямо посреди дороги. Даже не закрыл. И быстрым шагом приблизился

к калитке. Тронул задвижку и, просунув пальцы через деревянный штакетник, открыл. Минута по тропинке до дома. Не знаю, почему я не постучал в дверь, а сразу положил ладонь на ручку и провернул. Толкнул. Вошел.

Без ее улыбки все сердце стало в кровоточинах, а теперь его разорвало на куски.

Полина в объятиях Александра. Зря я приехал. Потому что даже не имею права на злость, ненависть или обиду.

В ушах пульсировала кровь. Я схватился за дверную ручку и покачнулся.

— Я все же не вовремя, — произнёс заплетающимся языком и шагнул назад. Полина оттолкнула от себя Александра, и в ее глазах пролетело примерно то же самое, что я увидел, когда она застала меня за изменой. Боль предательства. Не надо. Полли ни в чем не виновата. Вина только на мне. Что посмел заляпать всю нашу жизнь грязью измен.

— Макар… — тихо протянула Полина…

— Нет, нет… —я взмахнул рукой. — Все в порядке. Просто ты не отвечала на звонки.

Слова приходилось выплевывать, словно все силы покинули разом, словно все, что строилось десять лет, пошло прахом.

Я сделал ещё шаг назад и оказался на пороге.

Я невозможно по ней скучаю. Мне настолько больно, что почти умираю. Медленно. Я умирал с момента, когда она обо всем узнала. Нельзя растягивать агонию. Нельзя мешать Полине жить. Она держала меня своей хрупкой рукой всю дорогу, проходя через ад и через весь путь грешный. А я не оправдал. Сам виноват.

Прав на эмоции или ревность действительно не было. Слишком я мудак, чтобы мне позволили ревновать. Я сам толкнул ее в объятия другого мужчины. Это я сделал первый шаг к бездне. Не она.

Больно. Но на самом деле я давно и слишком сильно болен ей. Одной-единственной. Которую боялся напугать, потревожить, обидеть.

Дурак. Как есть дурак.

Есть длинные дороги, но я срезал их короткими тропками.

Я закрыл дверь и на негнущихся ногах развернулся к машине. Три ступеньки крыльца. Несколько шагов до калитки.

Не знаю, за какие хорошие дела в мою жизнь была послана Полина. Не заслуживал я ее никогда. Тянулся, дёргался, но все равно так и остался гопником с района. Только и мог извалять что-то святое и чистое в собственной жизни, чтобы навечно оказаться запертым в грехах.

Сердце билось рывками. По буквам я складываю имя ее, не замечая остальных никогда. Они пролетали мимо меня, а потом я оступился. Я словно был на дне, в самом ужасном сне, и не понимал, как вообще попал в него.

А теперь…

Полина с другим мужчиной.

Два шага до машины, и я упал просто в водительское кресло. Хотелось орать, бить, без разницы, что или кого. Все, что делал, просто рвал жилы, бился на износ… Я все это делал зря, потому что никому это не нужно. Это мне не было нужно, ведь предал.