Измена. Влажные обстоятельства
Шрифт:
Хотя…. Я посмотрела на малышку, понимая, то только что нашла отличный способ знакомства с мужчиной!
– О! Марфушка! – усмехнулся домовой, довольно потирая пушистые руки. – Че не узнала? Это ж Марфушка!
А должна, да?
– Марфа ты уже пятый раз приходишь! В ентом году замуж тебе не светит! – проворчал домовой, пока я все еще не верила своим глазам.
Этот пушистый крендель удивлял меня все сильнее!
– О! А это Аннушка! – заявил домовой, когда в окно полезла еще одна задница. Сначала она попыталась бочком,
– Первая красавица на деревне!
О! Ну это понятно!
– Как сядет – орех расколет! – заметил домовой. – А если мужику на колени, то все два! Скоро сваты явятся!
– Манька Старшая, Манька Меньшая, Дуся Кривая, Дуська Петрова! А эта вообще не из нашей деревни!
– заметил домовой, трогая сменяющиеся задницы. – Нет, а че мы так смотрим? А кто еще девкам будущее расскажет!
– Ой! – послышался писк, когда домовой ущипнул кого-то за попу. Шаги удалились. А я на всякий случай окно закрыла ставнями.
– Так, на чем мы остановились? – спросил лохматый, пока я не знала с чего начать.
– А где здесь вода? – спросила я, понимая, что попа -то у нас грязная. И ее не мешало бы помыть! А то потом раздражение всякое!
– Как где? – удивился домовой. Он зажег печку. Я думала, что с печкой будет чуть получше! Но нет! Все вокруг было в таком запустении, что даже теплый свет от печки не спасал картину! Старые горшки стояли один в одном, а от них тянулась паутина. Какие-то черепки валялись на полу. По печке ползли трещины.
– Так, где вода? – спросила я уже настойчивей.
– В озере! – заметил домовой, отряхиваясь от муки.
Опять туда?
Глава четвертая
Я прикинула, что мне опять придется идти к этому озеру, и поежилась. Жутковатое местечко.
– Или дождичка жди! Или колодец! – заметил домовой. Он что-то хлопотал по хозяйству. Горшкки гремели, паутина шуршала. Но уютней от этого не становилось.
– О! Я выбираю колодец! – обрадовалась я альтернативе.
– Тогда рой, - заметил домовой, усевшись на лавку и вздохнув. – И Тимофея заодно вынеси и схорони. Ругаемси мы с ним часто последнее время. Надоел он мне!
Внезапно он встрепенулся и прислушался.
– Опять идут? Да им тут что? Медом намазано? Одну минутку!
Домовой несколько раз ударил себя кулачонком в грудь, а потом как завоет!
– И ты тоже вой! – прокашлялся он шепотом, взяв паузу. – Ау-у-у-у! Сейчас как ноги повыдираю! Как выскочу…
И тут же негромко: «Слышишь, не уходят! Давай, вой со мной! Раньше я на них Тимофея спускал. А сейчас мы поругалися. Схорони его! Чтоб глаза мои его не видали!
– Ау-у-у-у! – орала я, сама не понимая для чего. Получалось жутко. А тут еще и ребенок на руках решил, все орут, и я должна!
– Детский плач! Вот нечисть разгулялась на заброшенной мельнице! Будет, о чем на деревне рассказать! – послышался уивленно - перепуганные
Домовой как ударил ставнями, так спешный топот ознаменовал нашу победу.
– Опять гадуны! – принюхался домовой. – А то чуть что повоешь, как под окнами лепешки! Их, Настюха – Настюха… Ты к нам насовсем? Али как?
– Насовсем, видимо, - пожала я плечами, все еще не веря в то, что вижу. – Ладно, пойду на озеро. Попу мыть!
Я встала, отворила скрипучую дверцу и шагнула в темноту.
Ночь разбросала по небу сверкающие звезды. Огромные ели качали на пушистых лапах тонкий полумесяц. Где-то слышались шорохи и крики, ветер с запахом весны доносил откуда-то издалека обрывки песен. А маленький домашний йети шевелил лапками и вилял пушистой попой.
– Я, конечно, из дома выхожу редко! Тимоха свидетель, не даст соврать! Но так и быть провожу! Ты слыхала, что Акулину утащил водяной? – спросил пушистик. – Ты ее рожу видела? Страшная она! Я в енто не верю! Это Лихо ее съел! Брат Лешего! Слыхала про такого? У нас тут упырь завелся!
– Охренеть! – прошептала я с квадратными глазами. Еще и упырь!
Мне как раз только – только примерещилось, как в темноте леса глаза засветились. Я прижала малышку к себе покрепче.
– На батю твоего похож, - заметил домовой.
– Отлично!
– выдохнула я, видя, как серебрится промеж деревьев озерная гладь.
Я спустилась вниз, боясь оступиться в темноте и зацепиться за какую-нибудь корягу.
Осторожно, неспеша я подошла к водной глади, как вдруг вода расступилась, стекая по восхитительно- волнующим мужским плечам ручейками. На меня пристально смотрели светящиеся глаза на бледном красивом лице. Лунный свет вплетался в темные, мокрые, спутанные волосы, а хмурые брови сошлись на переносице.
– Настя! Ты что здесь делаешь? – произнес красивый голос, а сильные руки сплелись на груди.
– Простите, а где здесь водичка потеплее? – вежливо спросила я, пытаясь ногой потрогать воду.
– А тебе зачем, Настя? – спросил водяной, опустив взгляд на мою ногу – детектор.
– Попу помыть, - чистосердечно ответила я.
– Настя, знаю я вас! Знаешь, сколько девок здесь на радостях попы помыли!
Глава пятая
Красавец однобоко ухмыльнулся. А я немного не поняла, о чем это он!
– Сколько? – наивно спросила я, видя, как вспыхивают глаза водяного, а он подплывает ближе.
– Много, - многозначительно отрезал водяной. Мне было интересно, а что там у него дальше… Ну, то есть, ниже! Неужели рыбий хвост? Я все пыталась рассмотреть, но из-за темноты вод, ничего не было!видно
«Сверху редиска – снизу селедка!», - усмехнулось что-то внутри.
– Я просто помою попу ребенку! – предложила я, обходя со стороны густых камышей. – Тебе что? Жалко что ли?