Измена. Влажные обстоятельства
Шрифт:
Ветер, который до заплыва казался мне теплым, вдруг показался пронзительно холодным и немного отрезвил меня.
– К тому же, если бы я решила т-т-топиться, то вряд ли бы ст-т-тала разд-д-деваться! Так бы и бу-бултыхнулась! – добавила я, заглядывая в глаза красавцу, на котором висела одной рукой. – И развешивать одежду по … по…
Я обернулась на кусты, видя, что моей одежды нет! Ни белого платья, ни панталон!
Глава одиннадцатая
Я
– Ты что? Развесила ее по кустам? – спросил водяной, а я смотрела на него с негодованием.
– А мне что? В грязь складывать?! – возмутилась я, в надежде, что ее просто ветром сдуло! И плавает она где-нибудь. Или среди кустов валяется!
– А ты знаешь, что одежда, развешанная по кустам, это – подарок русалкам? – произнес водяной. – Так что, считай, что ты подарила им свою одежду.
– Ничего я им не дарила! – возмутилась я. – У меня вообще эти панталоны – единственные, между прочим!
Я опустила глаза вниз на свою руку, вспоминая голос дедушки: «Как рыбка клюнула, так сразу подсекай!».
– Ничего не знаю! Шла бы ты домой, Настенька, - холодно произнес водяной.
– Голая?! – возмутилась я, глядя на него с прищуром. Нехорошим, между прочим!
– Да хоть голая! – заметил водяной, едва заметно усмехнувшись. – Так что, Ненастенька, моя! Сама виновата! Незнание не освобождает от ответственности! Дуй домой!
Значит в моих трусах теперь какая-то русалка полощется, а я тут должна кустотерапией заниматься!
– А если я стесняюсь? – спросила я, глядя прямо в глаза водяному. Я старалась не смотреть на соблазнительные изгибы роскошного мужского тела. До чего же красивыми бывают некоторые сволочи!
– А ты глазки закрой! И не стесняйся! С тем, что про тебя бабы говорят, когда белье полощут, поверь, ты можешь голая по деревне бегать. Хуже уже не будет! – заметил водяной гадким голосом. И снова улыбнулся мне в ответ. – Все, иди, Ненастенька моя. На мельнице мешочек какой найдешь, дырки сделаешь…
Значит так, да?! Ну погоди!
Я, конечно, в рыбалке так себе! Для меня что мормышка, то блесна! И весь мой рыболовный опыт сводился к сидению в панамке с дедушкой ради двух рыбешек. Я тогда была сплошным обгоревшим комариным укусом, свято уверившаяся, что силявка – это пьяная женщина легкого поведения.
Но сейчас, когда я поймала мужчину за золотую рыбку, исполняющую три желания, упускать свой шанс я не собиралась.
– А я никуда не пойду! – возразила я. – Я вообще из воды не вылезу, пока мне одежду не вернут! Мне то ли стыдно, то ли холодно! Я еще не поняла! А воде как бы теплее!
– Значит так, Ненастенька ты моя, - заметил водяной. Он взмахнул рукой, а я почувствовала, как на мне появляется платье. Я, конечно, не смыслила в местных модах,
Нет, а золотая рыбка точно была просто рыбкой, а не частью тела? Точно? Нет, я просто спросила!
От неожиданности я отпустила чужую золотую рыбку, которая так и недодала мне два законных желания.
Водная гладь снова была чистой и невозмутимой. Я смотрела на нее, понимая, что пришла я сюда за сундуком! А сундук так и не добыла. Может, я что-то перепутала? Может, стоит попробовать еще раз!
– Я тебе сейчас попробую! – послышался голос водяного. Ой, а я что? Вслух сказала? Да?
Глава двенадцатая
Он резко вынырнул и обдал меня брызгами. Сделав несколько шагов назад я смотрела как красавец подплывает ближе.
– Мне нужно сундук достать! С чертями!
– пояснила я, высматривая его в воде. Нет, нет ну мало ли! Вдруг он светится!
– Сундук мельника!
Водяной посмотрел на меня, а его глаза сузились до двух подозрительных щелок.
И тут я услышала, как где-то скрипит мостик и слышится старческий голос: «Пошла, сатана!».
В полумраке я увидела силуэт скрюченной бабки, которая тащила через мостик тощую упрямую козу. Коза верещала и упиралась.
Мостик качнулся, а водяной резко обернулся.
– Ах ты ж, сто тебя подыми совсем! Иди, захухря! – выдала бабка, а они с козой застряли посреди моста. Коза орала, как потерпевшая, бабка пыталась ее переорать. Пока что была ничья.
– Так! – напрягся водяной. – Девяносто девять…
При чем здесь девяносто девять?
Кажется, он даже успокоился.
– А что означает девяносто девять?
– спросила я, глядя на то, как бабка тащит козу дальше. Мостик страшно скрипел, качался и, казалось, вот-вот оборвется.
– Жертву! – произнес вместо Водяного голос Лешего. Он пробежал по верхушкам деревьев. – Как сотый пройдет, так в воду упадет! Дань водяному!
Я посмотрела на красавца, вынырнувшего из воды, как на кровожадное чудовище.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил водяной, подплывая ближе.
– Иродовы кости! Куды! Куды! Свербигузка! – заорала бабка, а услышала, как по мостику мчится коза, причем, в обратном направлении. А следом за ней, со всей пенсионный прытью летит бабка.
Мостик внезапно обрывается и коза, и бабка летят в воду.
Бульк – бульк!
Водяной замер, а потом как бросится к месту крушения бабкиных надежд поймать козу. Я стояла на берегу и видела, водяной ловко ныряет, как спасатель и тут же выныривает. В его руках бабка. Следующий заплыв, и огромная рука вытащила тощую козу. Через пару секунд бабка и коза лежали на бережку рядом со мной.