Измена. Влажные обстоятельства
Шрифт:
Десять минут понадобилось, чтобы я выучила слова. Ну, если это сработает! Не хотелось бы снова испытывать судьбу…
– Отлично!
– согласилась я, с тревогой поглядывая на идиллию. – Послушай, папа! Если с ребенком что-то случится, я …
– Да иди уже! – махнул рукой упырь. – А мы тут с внучкой поиграем!
Он прижал руки к лицу.
– Нет упыря?- усмехнулся он, а потом убрал. – Откопался упырь! Нет упыря? Откопался упырь! Никогда я не видела столько детской радости.
Придется
Я вышла в ночной полумрак, слыша пронзительные скрипы мельницы. Она еле-еле вертелась, зато четко выделялась на фоне дымчатых облаков, подсвеченных луной.
– Так, нужно нам сюда! – заметила я, сворачивая со знакомой тропки. Эта тропка вела вдоль озера, которое серебрилось огромным зеркалом.
– Уху! – послышалось сверху гулкое и страшное
А я чуть не «ухухнулась» от страха, слыша шелест крыльев и веток.
– Я тебя запомнила! – сощурилась я вверх, прижимая руку к сердцу. – Только попадись мне!
Тропка петляла между деревьями, а я слышала приближающийся шелест реки.
– Кажется, тут! – прошептала я, раздвигая кусты. Озеро казалось спокойным и гладким, на его глади то здесь, то там сверкали лунные блестки.
Осторожно, чтобы не издавать лишних звуков, я вышла на самую-самую кромку, снимая с себя платье. Я раздевалась так, как раздеваются пьяные подростки, когда в соседней комнате мирно спят родители в обнимку с ремнем.
Попрыгав на одной ноге, я сняла с себя исподнее.
– Так? Куда бы это все деть? – спросила я шепотом. Класть на траву не хотелось. Платье было белым, нарядным.
Недолго думая, я повесила его на куст, а рядом развесила панталоны.
– Так, - размялась сборная по плаванью в горячей ванне с пенкой и бомбочками. Ветер трепал волосы, а я закрыла глаза и стала шептать заветные слова.
– Водица-водица, иду не топиться, свое забирать, свое доставать… - шептала я, как научил мельник. – Отдай вода, что мое по праву!
Ну, поехали!
Глава деcятая
Зажмурившись, я набрала воздух в грудь и упала в воду! Отбив грудь и упершись руками в дно, я поняла, что тут воробью по колено. И надо отползти подальше.
Стоило мне сделать шаг, как мелкое теплое озеро превратилось в холодный глубокий омут!
Сначала все вокруг загудело. Вместо шума леса, наступила гулкая бурлящая тишина и темнота.
– Абыр-быр-быр! – выдала я целую вереницу пузырьков, размахивая загребущими и охочими до клада руками.
«Закрой глаза!», - вспомнила я голос мельника, и при этом чувствовала, как меня погружает все глубже и глубже. Чем глубже меня погружало, тем сильнее на меня накатывала паника.
Я послушно закрыла глаза и выставила руку вперед, в
И он нырнул. Сначала пальцы ударились обо что-то твердое, потом запутались в чем-то волосатом, а уже потом нашли клад!
Вот только странно… Клад был какой-то подозрительный… Сначала он был мягким, но стоило мне его немного сжать, как клад тут же увеличился в размерах. Эх, чтоб так с зарплатой по-жизни было!
А потом меня резко потащило наверх. Наверно, это тоже часть магии!
– Кхе!
– выдала я, а потом открыла глаза, видя как мое «Кхе!», стекает по крайне недовольному лицу красавца – водяного. Рядом на воде плавали старинные карты. Некоторые рубашкой вверх. Причем, сразу два одинаковых крестовых туза!
– А что у нас козырь? – спросил раскатистый голос Лешего. Казалось, от его голоса деревья заскрипели, а растревоженные вороны с карканьем поднялись в небо.
– Крести, - заметил водяной, сощурив глаза. – Вылови два козырных туза и считай, что я отбился и хожу с дамы! Настя! Ты что творишь?!
А что я творю? Моя обнаженная грудь притерлась к красивой груди водяного.
– Мне н-н-нужно с-с-сундук с ч-ч-чертями д-д-достать! – я прокашлялась и отбила мерзлую чечетку зубами, чувствуя, как меня тащат к берегу. Ноги свело судорогой. Видимо, на дне вода была холоднее, чем сверху.
– Гляди, понравился ты девке! – хохотнул Леший, а его смех пронесся над верхушками вековечных елей. – Она вон! Решила голая топиться!
Уже на мелководье, я поняла, что меня должны отпустить, но почему-то не отпускают.
– Настя, - послышался язвительно - ласковый голос. – Послушай меня, кувшинка моя…
О! Меня так еще никто не называл! А с чего это вдруг такие любезности?
– Еще раз г-г-говорю! Я к-к-клад искала! – выдохнула я, глядя в глаза водяному. – Там было что-то вроде…. Водица-водица, иду не топиться, свое забирать, свое д-д-доставать…
– Настя! Руку разожми! Я понимаю, что ты очень хочешь замуж, но я сказал: «Нет!», – заметил водяной и опустил глаза вниз. У меня от холода не только губы посинели, но и руки судорогой свело. Я как осознала, что тону, как вцепилась в первое попавшееся, и все…
– А мне показалось, что вам п-п-приятно! Вам п-п-приятно, а мне с-с-спокойней! – заметила я, пытаясь уговорить пальцы отпустить водяного. Одна рука держалась за его за волосы, а вторая – самая бесстыжая, знала, за что хвататься. – У меня п-п-просто с-с-судорога! С-с-сейчас п-п-пройдет… Ну, п-п-по - крайней мере д-д-должна!
– А мне что потом делать с судорогой? – спросил водяной. А я не смотря на холод и страх утонуть, чувствовала какое-то необъяснимое влечение.
Но спасибо ветру!