Измена. Во власти лжи
Шрифт:
Все это ложь, когда говорят, что выкидыш не касается никого в семье нет. Выкидыш в том-то и дело, что касается всех членов семьи. И у меня ещё свежи были воспоминания, как мне звонила мать, плакала, сетовала, хрипела в трубку о том, что я не доглядел, что вот надо было привести Есению к ним. Она бы точно за всем усмотрела.
У мамы вообще была странная позиция, она считала, что я продолжал быть маленьким мальчиком, и меня нужно во всем контролировать ни первый брак, ни второй не изменил её мнение, и если в ситуации с бывшей женой мама сама абстрагировалась от каких-либо контактов по той простой причине, что бывшая жена никогда не нравилась
— Рустам, — это случилось примерно на втором или третьем году моего брака с Есей. — Знаешь, я тут подумала, вы молодая семья и вероятнее всего, как бы для Есении очень большой стресс наличие ребёнка, будучи самой ни разу не матерью, поэтому я считаю, что правильным было бы отдать Тимура на воспитание нам с папой.
Сказать, что я офигел это ничего не сказать. Я не знал, как себя вести в этой ситуации по той простой причине, что мама реально перегибала палку.
— Рустам, послушай меня и взвесь все мои слова, не относись к ним как к бреду. Вы будете заводить своих детей. И, возможно, Тимур может оказаться не в самом выгодном положении. А ещё я подозреваю, что это всегда будет ревностью. Он будет ревновать тебя к Есении. Есения будет ревновать тебя к сыну. А что случится, когда у вас появится общий ребёнок? Я вообще молчу…
Я взбесился. Нет, я знал, что у меня мама безумно активная женщина для своего возраста, но иногда её активность переходила все границы.
— Ты думаешь, что ты говоришь? Ты мне сейчас пытаешься навязать идею того, что я должен отдать тебе своего ребёнка…
— Рустам, ну это же не из плохих побуждений…
— Мам, очнись, услышь меня, в том и дело, что это мой ребёнок, и воспитывать его буду я.
— Но воспитывает его Есения… — перебила меня мама пуская шпильку, но я продолжил:
— Есши что-то изменится, — хрипло выдавил я из себя, — то я тебе в первой дам знать об этом…
И черт возьми, как-то так случайно вылетело у меня за утренним разговором о том, что Есения не мать Тиму. Но я не имел ввиду, что она ему не мать, по той простой причине, что не она его рожала, а я имел ввиду тот факт, что Есения за годы жизни реально воспринимала Тимура своим сыном и поэтому иногда вела себя ровно так, как повела бы себя со своим ребёнком, а значит, проявляла излишнюю строгость.
А у Тимура гормоны, у него пацаны на районе, у него девочки.
Я прекрасно знал, что в состоянии беременности у Есении тоже гормоны.
Я находился между молотом и наковальней.
С одной стороны, был у меня подросток сын, а с другой стороны, у меня была беременная жена. И когда я сказал о том, что Еся ему не мать, я пытался объяснить ей только тот факт, что если ему надо что-то запретить, то лучше это сделать через меня, потому что на меня ему злиться можно. Меня ему можно ненавидеть. А вот когда он обозлится на Есю, это будет на самом деле большая проблема.
Но все пошло через жопу.
Есения обиделась на меня, Тимур обиделся на
Но это не отменяло того факта, что обстановка в доме была накалена, а зная о том, что беременность и так нелёгкая, меня это пугало.
Мне хотелось, чтобы Есения просто взяла и легла на кровать, все пусть вокруг неё бы кружили домработницы и няньки, а она бы просто лежала. Это был бы самый шикарный исход беременности, долежать её в спокойствии, но вместо этого, когда я все-таки доехал до Алика на его новоселье, я получил звонок от жены.
— Он тебе не друг, он… Он приставал ко мне.
В контексте разговора с Аликом о том, что он безумно хотел знать с кем я приеду слова Еси меня просто подбросили, поэтому я, не видя никого перед собой, отключив вызов, пошёл и нашёл друга.
— Какого черта? — я затащил его в отдельный кабинет, который прилегал к левой стороне хаты.
— Да не было никогда такого, — зарычал на меня Алик и оскалился.
— Знаешь, в этом случае мне привычнее верить жене.
— Но давай ты нарушишь свои какие-то непонятные правила и поверишь другу, не было ничего такого.
— А зачем тогда ты интересовался с кем я приеду, — вызверился я хватая Алика за грудки. Друг повторил мой маневр.
— Ну как, зачем… — прохрипел Алик когда я его прижал к стене. — Мне просто…
Я напрягся, тяжело вздохнул.
— Ну же, говори!
Я уже был взбешён, я находился в том состоянии, когда готов был броситься и морду набить. Собственно, я это и попытался сделать, когда затаскивал Алика подальше от гостей.
— Да чего тебе говорить? Секретарша у тебя нормальная такая. Вот поэтому я и спрашивал, с ней ты будешь или нет, потому что если не с ней, то я к ней сам подкачу.
Я выдохнул и вместо того, чтобы разбираться с другом, вылетел из его квартиры, плюнув на все знакомства и на контракт с Духовицким.
Психанул.
Долбанул несколько раз по кладке кирпича возле двери подъезда, разбивая себе костяшки и прыгнув в машину, поехал домой.
Ложь вокруг приобретала размер мировой катастрофы…
Глава 34
Я вернулся домой в состоянии близком к бешенству.
Я понимал, что Есения боролась за непонятно что, но что-то очень важное для неё всеми возможными и доступными ей способами, но у меня из-за этих напрягов с Аликом уходил из рук контракт. Ещё и Лада раздражала тем, что написывала мне и надо было ей так филигранно выбрать время, что Есения умудрилась увидеть сообщение, но я и сам дурак, не надо было оставлять мобильник на тумбочке.
Я смотрел на свою жену, которая всеми силами старалась показаться взрослее, мудрее, хитрее, но у неё ничего не выходило и сам бесился из-за того, что она психовала, она нервничала, и она не понимала, что я ей не изменял, она не хотела в это верить, и это раздражало, но ещё и Тимур подложил свинью, взял и свалил куда-то! И ладно недалеко свалил, успел вовремя найти, но сам факт вымораживал. Ведь поганец знал, знал, что, как только первая волна непонимания у него с Есей пройдёт, он снова подкатится к ней под бочок и будет вить из меня верёвки, потому что это ему я мог отказать, но Есении я отказать не мог, и это наводило на мысли, что сын у меня ещё тот жук.