Измена. Во власти лжи
Шрифт:
Мне удалось договориться с Духовицким о встрече. Но нервы стала трепать Алёна.
Бывшая жена была тем неотвратимым злом, которое бывает в жизни любого мужика, и ладно бы, если развод состоялся по вине этого самого мужика, но нет.
Алёна и её семья была достаточно странной в том ключе, что им было по факту наплевать, что происходит в жизни других людей, и Алёна, зная, что я рисковал баблом, я рисковал репутацией, она все равно настаивала на контракте со своим братом, который в итоге объявил себя банкротом, причём так хитро обвинил, что не подкопаться было и все деньги,
Да, понятно, что сначала это влюблённость, это узнавание друг друга, но, сравнивая брак с Есенией, я понимал, что первый блин всегда комом. Все люди ошибаются. И единственное, что я мог вынести хорошего из своего брака с бывшей женой, это мой сын, которым она, если честно, не прекращала торговать, даже будучи в разводе.
Каждый раз она в особо острые моменты появлялась в нашей жизни и выкручивала ситуацию в свою пользу, а Тимур за невозможностью здраво оценивать поведение матери вёлся на все это и
переживал…
Даже тот факт, что с Духовицким мне удалось договориться на небольшой контракт, не делал меня счастливее, потому что Есения оказалась в том же ресторане, что и я с ним, и я понимал, что она вероятнее всего, следила за мной, но я не мог посадить её под замок.
Я терял терпение, я не понимал, что она носится, как горная коза, и пытается найти доказательства моей измены.
Она их не найдёт.
И когда мы, добравшись домой оказались в той ситуации, что можно было бы поговорить, на сцену вышла бывшая жена.
Есению аж затрясло от этой встречи.
Она вся побледнела, а я чуть ли не волоком и пинками гнал Алёну до своего кабинета, чтобы закрыть дверь и прорычать.
— Мне кажется, я тебе достаточно заплатил.
— Мне кажется, я имею право общаться со своим ребёнком, — упёрто стояла она на своём, причём у неё эти приступы общения с ребёнком происходили в моменты опустошения кошелька.
Я называл её кукушкой, которая бросила своего кукушонка и поехала, полетела дальше перышки чистить.
— Знаешь, до лишения родительских прав осталось не так много, — выдохнул я, сжимая кулаки.
Алёна опёрлась спиной о мой письменный стол и запрокинула голову, хохотнула.
— Рустам, не мели чепухи. Какое лишение родительских прав? Я хорошая мать.
— Если ты такая хорошая мать, то, может быть, скажешь, что твой сын делал на днях вечером вне дома? — Спросил я, подаваясь вперед.
Алёна побледнела, я хмыкнул.
— Вот видишь, ты даже не знаешь об этом, а хорошая мать бы знала, а ещё бы она знала о том, что у её сына проблемы с геометрией и с физикой. И из-за этого у него есть несколько репетиторов, а ещё хорошая мать бы знала, что сын развлекается в свободное время тем, что готовит какие-то дурацкие блюда и безумно обижается, когда они никому не нравятся. Так что, Ален, мне плевать на то, что ты хочешь. Ты Тимура не получишь…
— Что женушка твоя родить своего не может, так моего воспитывать решила? — скабрезно усмехнулась Алена и видит бог только беременная Еся уберегла ее
Но я все равно дёрнулся вперёд, налетел на Алёну, резко выкинул руку вперёд, сдавил ей горло пальцами и прохрипел:
— Заткнись, ты прекрасно знаешь, что о Есении говорить не имеешь права.
— А что такое, — прохрипела она, — или боишься моего сглаза?
— Заткнись.
На самом деле как бы не было развито критическое мышление, но в контексте того, что у нас оставалось не так много времени до родов, я реально любой косой взгляд воспринимал как опасность, и когда произнесено было то, что Есения родить не может, меня аж затрясло…
Я туго сглотнул и сдержался, чтобы не выписать пощёчину бывшей жене.
— Сколько, — выдохнул я сквозь хрип.
Алёна закатила глаза.
— Мне не нужны никакие деньги, мне нужен мой сын…
— Десять… — выплюнул я хрипло и оттолкнул от себя бывшую жену. Она свалила пресс папье у меня со стола, задела бумаги, а потом, соскочив, резко двинулась к двери.
— Ну и козел же ты!
— Значит, договорились… — заметил я.
Алёна не стала ничего отвечать и сиганула в сторону двери, а потом выскочила и пролетела по коридору фурией.
Когда я спустился к Есении, то в её глазах стоял немой вопрос, и поэтому я честно сказал все как есть.
Я не знал, как она к этому относится, но дабы предупредить все дальнейшие вопросы и недоразумения, я позвонил матери.
Она так хотела поучаствовать в нашей жизни, что не отказалась от приглашения, но я и подумать не мог, что она начнёт какую-то хрень нести про вторую жену, поэтому звонок Еси выбил меня из колеи, и вместо того, чтобы продолжать переговоры по сделке, я выпал из рабочего состояния примерно на полдня.
А потом мать позвонила и призналась, что они виделись с Алёной.
С замиранием сердца я набрал Есю.
Чтобы узнать, о чем они говорили, но я узнал лишь только то, что походу у меня скоро и второй жены не будет, ведь Есения мне больше не верила…
Глава 35
Есения мне не верила, потому что у нее в голове засела мысль об измене, а я не знал как ей объяснить что никого и никогда у меня не было.
Ну шкуру с себя спустить что ли надо было?
Я не понимал почему у нее вместо веры в меня, в наши чувства было столько всего сверху намешано, что она даже представить не могла, что я действительно верный…
А каким можно еще быть, когда за плечами уже один разрушенный брак и несчастный ребенок.
Я не мог подвести и сейчас. Я не мог облажаться.
И не с такой женщиной как моя Еся…
Она же, господи, наивная до икоты, она половину моих шуток всегда принимала за чистую монету. Еся же мягкая как сахарные облака. У нее в глазах чуть ли не пони вечно фонтанировали радугой. Есения ведь особенная женщина, ведь я увидел с самого начала ее истинное лицо в той проклятой аварии. И оно не было ужасным, мерзким, грязным.