Измена. Я больше не буду тряпкой
Шрифт:
Семен — это наш сосед. Очень отзывчивый мужчина. Даже моего младшего брата мама назвала в его честь.
— Отлично! Значит, еще раньше домой доберусь!
Мама уходит договариваться. А на кухню входит Максим. Его я плохо знаю. Видела всего раз.
— У нас гости. Не знал, — бубнит хрипло, вместо приветствия.
— Мы уже уезжаем, — зачем-то оправдываюсь. Мгновенно чувствую себя лишней, под взглядом серых маленьких бегающих глаз.
Не нравится он мне. Но мама свой выбор сдала. Не мне
— Угу, — идет к крану. Набирает стакан воды и залпом выпивает.
— Поздравляю вас. Мне мама сообщила о вашей радости.
— Угу, — берет со стола кусок селедки и отправляет его в рот. Облизывает жирные пальцы.
— Пойдем, Сережа. Надо собираться, — встаю из-за стола и забираю сына.
Не хочется находиться рядом с Максимом.
Вскоре возвращаемся мама.
— Можете ехать. Сема вас ждет. Вовремя я спохватилась, еще несколько минут и укатил бы.
Прощаюсь с мамой, братьями и сестрами. Беру пакеты с гостинцами. Максим даже и не думает помочь дотащить мне их до машины. Впрочем, именно этого я от него и ожидала. И маме, скорее всего, не помогает…
В дороге Семен весели нас сыном, рассказывает деревенские байки, забавные случай про соседей. Не замечаю, как мы оказываемся в городе.
Благодарю соседа, даже пытаюсь предложить ему деньги. Но он наотрез отказывается даже слышать о подобном.
— Папа дома? — спрашивает сын уже в подъезде.
— Нет. Он сегодня задержится. А у меня будет больше времени накрыть на стол. Праздник только начинается!
— Ты готовишь лучше всех! Бабушке до тебя далеко! — с гордостью говорит сын.
— Ой, льстец, — смеюсь.
Окрыленная, в приподнятом настроении открываю дверь квартиры. Играет музыка. Странно. Неужели Глеб смог раньше вырваться?
Сын быстро разувается, снимает курточку и бежит к себе в комнату.
Застывает на пороге.
— Мамочка, папа душит тетю! — в ужасе восклицает Сережа.
За одну секунду преодолеваю расстояние и оказываюсь рядом с сыном. Первая мысль — у меня галлюцинации. Этого просто не может быть! Только не мой Глеб! Он бы никогда!
— Он ее… Не душит, — отвечаю, сдерживая крик отчаяния.
Муж лежит сверху на какой-то дамочке, на кровати нашего сына. Супруг медленно поворачивается к нам и фокусирует заплывший взгляд.
— Серег, пошел вон, — рычит на сына. — А ты чего так рано приперлась? — шипит уже на меня.
— Ты… с ней… — и только сейчас я узнаю эту женщину. Шок. Не верю своим глазам.
Внутренности стягивает в тугой комок. Как же больно. Будто меня живьем режут.
— Машка, не мозоль глаза! На стол накрывай. У сына днюха! — говорит муж, целуя мою мачеху в шею.
— Хватит подглядывать, дорогая, — она заливается издевательским смехом.
В кармане сжимаю положительный тест
Глава 2
— Сереженька, иди на кухню, — говорю не своим голосом.
Сын не задает лишних вопросов. Только бросает на отца полный злости взгляд.
— Анжела, подруга… у тебя нет никого ближе меня, — шепчу, цепляясь руками за дверной косяк. — Так ты мне говорила на прошлой неделе…
Я делилась с предательницей своими переживаниями, советовалась с ней. Я очень тяжело схожусь с людьми, мало кому доверяю, а у нее как-то получилось змеей проползти мне в душу.
— Не завидуй! Спасибо скажи! После меня у тебя мужик довольный и щедрый, — заявляет с довольной ухмылкой.
Встает с постели моего сына, одергивает на себе юбку. Глеб тоже поднимается, поправляет штаны. Хорошо хоть они не обнаженные были… и сын всего не увидел… Впрочем, он у меня умный мальчик и все понял… Пусть и не с первых секунд.
А вот я не могу понять. Хочется себя ущипнуть. Проснуться.
До сих пор не верю, что Глеб мог сделать подобное! Не могу двигаться. Если перестану держаться за дверной косяк, тут же рухну.
— Ух, какой довольный, — хлопает Анжелу по пятой точке.
Они даже сейчас ведут себя естественно, как не в чем ни бывало.
— Глеб! Ты даже не попытаешься мне ничего объяснить?
Обычно ведь мужья, застигнутые врасплох, стараются выгородить себя, придумывают нелепые отмазки… Зачем мне слушать его бред? Хочется хотя бы понимать, что я не совсем ему безразлична! Что он дорожит семьей, переживает!
Я снова чувствую себя тряпкой…
Давняя боль возвращается с новой силой. Снова предательство. Я ведь верила, что смогла начать жизнь заново. Стать счастливой, похоронить прошлое.
— Зачем? Ты все видела. А почему ты не шевелишься? Не накрываешь на стол? Мне непонятно, — бросает на меня гневный взгляд. — Еще и прервала в самый ответственный момент.
— Что? — от его наглости дар речи пропадает.
— Знаешь, как после этих всех занятий безумно есть хочется, — подгавкивает ему Анжелка.
— А как тебе есть захочется, если я отцу все расскажу?! — на смену растерянности приходит злость.
Безумно хочется им причинить боль. Дикую, адскую, чтобы на своих предательских шкурах ощутили все.
— Ты? Не смеши меня, — задирает голову вверх и хохочет. — Ты же не хочешь, чтобы у папаши твоего сердечко прихватило. А оно у него шалит.
У отца действительно слабое сердце. Но заслуживает ли он жить с предательницей? Но она права, решиться рассказать ему все, я сразу не смогу.