Измена. Я больше не буду тряпкой
Шрифт:
— У вас двое сыновей. Отличная семья. Зачем ты полезла в нашу? — спрашиваю, чувствуя, как внутри сгораю заживо.
Не знаю почему, мне так важно понять их мотивы.
— И вечно воняющий рыбок престарелый муж, — морщит нос.
Отец работает на рыбном заводе начальником смены. Трудится и сверхурочно, чтобы у нее с сыновьями все было. Покупает постоянно ей обновки, дарит подарки, каждую неделю цветы.
— Ты сама рыбой торговала, жила с алкоголиком, который тебя избивал. Отец тебя из такого болота вытащил! Вот твоя благодарность!
—
— Как ты мог в кровати сына?! В нашей квартире?! И сейчас продолжаешь! — делаю несколько судорожных вздохов, а ощущение, что яд в легкие поступает.
Боль идет по нарастающей, бьет сильнее, жестче. Перед глазами наша жизнь с Глебом… Неужели все двенадцать лет он меня обманывал? Была ли искренность?
— Вот тут признаю косяк. В комнате Сереги не надо было. Но мы зашли подарок положить, — кивает на новенький ноутбук на столе. — И приперло, накрыло… В общем, уплыли от страсти. Анжелка-то деваха сочная.
Он даже сейчас говорит иначе, развязно, нагло. А обычно ласковый, вежливый. Такое ощущение, что мужа мне подменили.
— Я не узнаю тебя… — губы едва шевелятся.
— Расслабься, Машка. Даже лучше, что ты правду знаешь. Теперь по углам прятаться нам с Анжелкой не придется, — заявляет самодовольно.
— А ты… — в мозгу не укладывается то, что я сейчас слышу, — Считаешь… что я спокойно буду на все это смотреть и дальше с тобой жить?
— Уверен. Чем тебе плохо? Я что обижал тебя? Бабла не давал?
— Глебушка, не оправдывайся перед ней! — фыркает Анжела. — Пусть спасибо скажет, что пригрел. Кем ты была? Манька-тряпка! Об тебя только ленивый ноги не вытирал…
Ее слова огнем прожигают кожу, в душу пролезают, выворачивают наизнанку.
А ведь я ей ничего подобного не рассказывала! Я ни с кем не говорю про прошлое. Оно оставило слишком много шрамов.
— Ты… ты ей рассказал! — издаю судорожный вопль.
— А чего скрывать? Пойми это же не просто кличка, это твоя суть. Ты такой родилась. А мне огонь нужен, искрометная женщина. Так что, скажи спасибо за мое благородство, что пригрел, оберегаю, ни в чем не ограничиваю, — смотрит на меня так, будто он реально супергерой, спасающий жизни. — Жалел, правду скрывал. Но пора тебе прозреть и узнать свое место.
— Так зачем ты со мной жил, Глеб? Почему не нашел искрометную женщину? Зачем столько лет притворялся?
Глава 3
— Благотворительность, Машка. Жалость. Привычка. Мое хорошее к тебе отношение. Я же заботился о тебе, о твоей семейке эти годы. В ответ хотел уюта и спокойствия в доме. Угомонись и иди на кухню, — муж всем своим видом показывает, как устал от разборок.
— Не ценишь ты, что Глебушка для тебя делает, — притворно вздыхает Анжела.
— Не ценит, лап, — качает головой изменщик. — Ее семейка только за мой счет и живет. Твоя многоуважаемая
— И потому я должна терпеть твои выходки?
— Терпеть — слишком пафосно. Ты как сыр в масле катаешься. И права у тебя нет меня упрекать. В отличие от своей мамочки ты за столько лет не смогла мне ребенка родить. А как я просил! — на лице вселенская обида.
— Как же ты все перекручиваешь! Еще и меня виноватой делаешь! Ты со мной ходил к врачам! И все прекрасно знаешь!
Второго ребенка мы хотели давно. И у меня и мужа проблем на первый взгляд со здоровьем не было. Но все никак не получалось. Я посетила множество клиник, и никто никаких патологий не нашел ни у меня, ни у мужа.
И вот чудо случилось… в такой момент.
— Ты не хотела подсознательно. Вот и не получалось. А вот Анжелочка… — он осекается и оборачивается.
Мачеха бледнеет.
— Ладно, хватит языки чесать, — торопливо машет рукой.
— Анжела! Младший твой сын от Глеба? — именно эта мысль, как молния вонзается в сознание.
Братья совсем не похожи. Еще удивлялась, как они такие разные уродились. И по характеру, и по внешности. Конечно, так бывает, но…
— Не говори ерунды! — фыркает мачеха.
— А если и мой, то что? — с вызовом спрашивает Глеб. — Мне жаль, что за столько лет ты меня так и не поняла.
— Замолчи! — выкрикиваю злобно.
— Ты ее разбаловал просто. Тряпка возомнила себя невесть кем, — с ядовитой ухмылкой шипит Анжелка.
Разворачиваюсь и иду на кухню. Разговоры бессмысленны. Надо собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Ильдару сейчас семь. Значит, с Анжелой они почти восемь лет… Или больше. Что еще скрывает мой муж? Человек, которого я оказывается, совсем не знала.
Еще и это прозвище мне вспомнил. Манька-тряпка… закусываю губу до боли. Так меня прозвали еще в школе, за то, что убиралась в домах и за это получала деньги. После учебы все шли гулять, веселиться, а я с тряпками по домам. Маме надо было помогать. У нас большая семья, надо было за что-то жить. Алименты платил только мой папа, а мама не могла пойти на работу, потому как смотрела за детьми. Даже овощи с огорода на рынок продавать, и то ездила я. Сестра наотрез отказывалась составить мне компанию. Ей было стыдно.
Я мечтала стать врачом и помогать людям. Правдами и неправдами я добилась своей цели — поступила в медицинский. Искренне надеясь, что обидная кличка останется в прошлом. Зря надеялась… в институте люди оказались еще злее. Однокурсник, на родителей которого я работала, сделал фотографии меня с тряпкой в руках, и разнес это все по институту. Дальше начался ад…
Только хватит! Я не позволю им сделать то же самое сейчас! Спустя столько лет!
— Мамочка, — Сережа побегает и обнимает меня. — Все будет хорошо.