Измена. Я ее не брошу
Шрифт:
— Охрененная, — выдыхает комплемент Дамир, толкаясь двумя пальцами в меня, — И тесная. Неужели…
— Я не девственница, — выпаливаю, краснея, и впиваюсь ногтями в смуглую кожу плеч. Дамир шипит, усмехается и вгрызается в губы в новом поцелуе.
Меня охватывает первобытное желание. Я плавлюсь в сильных руках мужчины. Выгибаюсь, вскрикиваю, когда он прикусывает напряжённый сосок. Дамир утягивает меня всё глубже и глубже. В неизведанный доселе мир похоти, порока и разврата.
Сама отвечаю с жаром. Касаюсь его,
Он раскатывает по толстому, обвитому выпуклыми венами члену презерватив. И я не чувствую больше смущения, жадно смотрю на каменную плоть, губы облизываю, тяжело дыша. И жду.
— Ты так на меня смотришь… — урчит Дамир, смыкая пальцы на стопах и притягивая ближе к себе. — Всё нутро выворачиваешь. Моя жадная отзывчивая девочка.
Нависает, приподнимает за бёдра и, склонившись, целует. Лаской залечивает саднящие и припухшие губы. Я чувствую его раскалённую плоть и судорожно сжимаюсь, ожидая вторжения. Но он не торопится, гладит, задевая клитор, распаляет сильнее.
— Да-аа-ам! — стону на выдохе, ёрзаю под ним.
— Дашь, — соглашается пошло и соединяет нас.
Возмущение, вертящееся на языке, выжигается напалмом и превращается в стон. Дамир выпивает любые звуки, удерживает крепко, не давая отстраниться. И, медленно отстранившись, вновь плавно толкается. Приручает к себе. К своим размерам.
— Какая ты сейчас красивая, Ника, — выдыхает, с трудом себя сдерживая. — Будто для меня создана.
Его комплименты накрывает дополнительным возбуждением. Притягиваю ещё ближе, корябаю ногтями, желая под кожу проникнуть и там остаться. Быть его. Быть с ним.
У Дамира заканчивается терпение. Он с тихим рыком заполняет меня резко. Вскрикнув, выгибаюсь. Сама тянусь к губам, прикусываю язык.
Он стонет мне в рот, держит крепко и толкается рывками. Быстрее, жёстче, сильнее. Я тону в наслаждении, в одном на двоих желании. Горю в его руках. Мечусь и вжимаюсь в горячее влажное тело. Очередной толчок, поцелуй-укус, и я разлетаюсь в мелких осколках удовольствия.
— Дам! — кричу, задыхаясь в агонии оргазма.
— Да, Ника! Красивая моя девочка, — подбадривает Дамир, отпуская себя.
Не слышу его. Мне так хорошо. Так правильно. Так… как никогда раньше.
Глава 19
Ника. Тогда
Я просыпаюсь раньше Дамира. Медленно и неохотно выплываю из тёплого сладкого сна. С улыбкой жмусь теснее к мужской груди. Дам даже во сне крепко держит меня.
Мышцы немного тянут и ноют. А память вспышками подбрасывает самые пикантные и жаркие моменты нашей длинной ночи. Жмурюсь, чувствуя, как щёки опаляет смущение.
Облизываю пересохшие и саднящие губы. В утреннем свете кажется всё неловким, и я хочу избежать этого. Осторожно переношу тяжелую руку, удерживающую
— Куда? — хрипло вопрошает спящий мужчина. Одним словом меня удерживая на месте.
— Мне надо… — бормочу, словно испуганный кролик. Просто так внезапно, он ведь спал крепко. Дамир отрывает голову от подушки и одним сонно-хмурым глазом осматривает меня. Усмехается, целует в губы, падает обратно и разжимает объятия, позволяя мне сбежать.
После душа ещё более неловко возвращаться в постель. Поэтому я решаю занять себя чем-нибудь, пока мужчина отсыпается. Разобрать вчерашние продукты и блюда, например.
Включив на телефоне музыку, разбираю пакеты. Кое-что убираю в холодильник, кое-что оставляю. Решаю приготовить свежий завтрак. Я вообще люблю возиться на кухне. Особенно с музыкой.
Пританцовывая, переношу поджаренные гренки на тарелку и разворачиваюсь к кухонному островку. Заметив Дамира, останавливаюсь и краснею. Опять.
— Доброе утро? — пячусь, когда он, оттолкнувшись, движется на меня. Полуголый, прямо из душа. Безумно сексуальный.
Дамир зажимает меня у тумбы, зарывается в волосы, оттягивает и целует. Да так, что у меня ноги дрожат.
— Безумно заводишь, — отрываясь от губ, замечает он.
— Гренками? — пищу, потеряв часть извилин.
— И гренками тоже, — хмыкает Дам. — Чёрт, где ты раньше была, моя Беда!
Не дав ответить, мужчина снова целует. И ноги мои всё-таки подгибаются. Но Дамир удерживает в сильных руках, не даёт упасть.
— Дам, — хнычу, пытаясь остановить этот натиск. Хотя понимаю, что сдамся полностью. — Мне нужно сбегать к своим. Вещи хоть какие-то забрать, Лесю предупредить. И я хочу позавтракать у камина.
Дамир отстраняется, явно собирается выполнить моё желание. Только я не позволяю отойти. Цепляюсь, крепче стискиваю.
— Опять краснеть будешь? — спрашивает, в глаза заглядывая. И хохочет раскатисто. Потому что я вправду краснею. — Чем больше ты смущаешься, тем сильнее я тебя хочу.
— Я чувствую, — бурчу, пряча взгляд на его плече и ёрзая, пытаюсь увернуться от упирающейся в живот штуковины.
Рассмеявшись, Дамир сжаливается надо мной и, хлопнув пониже спины, отправляет к столику у потухшего камина.
За завтраком неловкость этого утра незаметно исчезает. Я вновь болтаю без умолку. Дамир за обе щёки уплетает мои гренки, предпочтя их ресторанным блюдам. Подливаю ему кофе и, положив голову на скрещенные руки, наблюдаю за ним. Ловлю себя на мысли, что хочу всегда проводить так утро. Готовить завтраки. Смотреть, как он ест и жмурится от удовольствия.
Тряхнув волосами, прогоняю непрошенные мечты. Это первый наш совместный выходной день. И не стоит загадывать так далеко. Праздники закончатся. Мы вернёмся в город, и неизвестно, что будет дальше. Возможно, разбежимся по своим мирам. Между нами всё ещё пропасть.