Измена. Я (не) прощу
Шрифт:
Письма пишу сыну, оставляя каждый раз на белых листах мокрые капли слез. Страх вырывается наружу, стоит лишь подумать о том, что я могу и вовсе его никогда не увидеть. Нет, не подумать - допустить мысль, ведь я заберу у него своего сына, во что бы то ни стало! А ещё я несколько раз написала Тиграну. Это действует как холодный душ- высказать хотя бы на бумаге всё то, чего не можешь в жизни. Описать ту боль, что чувствую из-за его жестокости, напомнить, как когда-то поступила также сама, и каким шоком для него обернулось то, что его сына скрывали от отца несколько лет. Пишу о том, что буду мудрой, не буду рубить сгоряча на этот раз- если и он поедет на уступки. И мы сможем жить нормальной жизнью, быть родителями нашего общего ребенка, а не двумя безумцами, что используют Ратмира как рычаг воздействия друг на друга, точно эстафетную палку выхватывая у другого, радостно помахивая ею перед лицом оппонента. "Вот, смотри, любуйся,
***
– Дамир, Камилла?!- раздается снизу голос, который я предпочла бы никогда не слышать.- Где эта Таисия?!
– недовольный, с визгливыми нотками. Бывшая свекровь. И как только нашла нас? Я точно знаю, что Дамир свёл практически всё общение с родителями на нет. И уж точно не сообщал им, куда переехал. Интересно, и как она сюда вошла? Охрану Дамиру точно стоит сменить.
Выхожу из спальни, спускаясь вниз. С удовольствием наблюдая, как искажается недовольством лицо свекрови.
– Арина.- почти выплёвывает злобно та женщина, что ещё недавно соловьём разливалась по телефону, убеждая меня, спустя столько лет, вернуться к её сыну.
– Здравствуйте.
– холодно приветствую её, оставаясь на месте.
– Где Камилла? Её нет внизу. Она дома?- Гульназ Ибрагимовна, кажется, ни капли не постарела. Всё та же царственная осанка, все тот же ухоженный лощено-светский вид. Модный костюм, прическа, маникюр. И, все же, тонкая сетка морщин вокруг губ, едва заметная полоска между бровей, и, в особенности, потухший взгляд выдают в ней человека, уставшего от жизни. Будто раньше она сражалась, выбиваясь из сил, пыталась плыть против течения, а сейчас сдалась, позволив реке жизни нести её куда угодно. Но, как ни странно, это открытие не делает меня счастливее, я не чувствую себя отмщенной. Мне всё равно. Я больше не играю в её игры, не стараюсь заслужить её одобрения. И в эту самую минуту как никогда понимаю Дамира. Когда-то давно, ещё в первые месяцы нашего брака, когда он хотя бы пытался сделать вид, что счастлив, бывший муж рассказывал мне о том, что мечтал стать художником. Дамир рисовал и очень красиво, я видела несколько его рисунков- это талант. Но только вот отец, когда Дамир попытался было ещё в школе сказать, что хочет связать свою жизнь с рисованием, высмеял его. Мать присоединилась к мужу, а после они оба подшучивали над сыном при любом случае, напоминая, как он хотел стать художником. Отец, к тому же, всячески показывал своё разочарование в отпрыске, естественно, тот невольно принял правила игры, стал пытаться заслужить одобрение вечно недовольного родителя. Вот только в этой игре нет проигравших и выигравших. Она ломает каждого. Один будет вечно недоволен тем, что ребенок не дотягивает до образа того идеального сына или дочери, что рисует в своем воображении родитель. А второй, переломав хребет своим мечтам в угоду родителю, разочаруется в выбранной почти насильно жизни, увидев, что родителю на самом деле никак не угодить.
Сразу вспоминаются и попытки Гульназ Ибрагимовны строить из себя даму из высшего общества, все эти её старания одеваться лишь в фирменное и дорогое, двойные праздники - для близких и помпезные, для партнёров мужа и друзей, картинка идеальной и успешной семьи. И, как только кто-то переставал в эту картинку вписываться, она безжалостно выкидывала несчастного из неё. Поэтому сейчас мне странно, что она пришла к внучке.
– Камиллы нет, они уехали с Дамиром.- также холодно отвечаю ей. И бывшая-нынешняя свекровь перестает играть:
– Хорошо. Я все равно приехала к тебе. Нам нужно поговорить.
– перестаёт играть свекровь. Разворачивается, направляясь к гостиной. Ожидая, конечно, что я пойду следом. Но я остаюсь на месте. Гульназ Ибрагимовна замирает, вслушиваясь, действительно ли нет шагов за её спиной или ей только кажется, что невестка осмелилась пойти наперекор её воле. Когда она видит, что я так и стою у изножья лестницы, проблеск недоумения мелькает на её лице, она растеряна. По-своему, я понимаю её - тяжело, когда с таким трудом встраиваемая картинка рушится на глазах. Когда поочередно из-под твоего влияния уходят муж, сын, дочь. Но она виновата в этом сама - гордыня и эгоизм мешали
– Вот значит как? Родила от Тиграна, а прибежала снова к моему сыну?!
– решает она перейти к делу, чтобы сместить акцент со своего фиаско.
Значит, Аят Разикович ей рассказал и, судя по всему, относительно недавно. Иначе зачем бы тогда свекровь звонила, просила вернуться к Дамиру.
– Ну, вы же так отчаянно умоляли, я и не устояла.- возвращаю ей насмешку, отчего она теряет обладание:
– Ты зря смеёшься. У него ничего не будет! Аят заставит переписать всё на него.
– её глаза сверкают радостным блеском.
– Вы удивитесь, но не всем людям нужны деньги.- не желаю продолжать бессмысленный спор. К тому же, я знаю, что Дамир, как только родилась Камилла, взялся за ум. Он смог заработать сам, и достаточно, чтобы не обращаться больше никогда за помощью к отцу. Тем более, возможно, именно эта самая помощь и была тем стопором, что мешал ему развиваться самостоятельно.
– Хочешь сказать, ты вдруг снова влюбилась в него? Или всегда мечтала нянчиться с инвалидом?!- злобно выплёвывает Гульназ Ибрагимовна, сверля меня недобрым взглядом. Мне неприятно от того, как она называет родную внучку.
– Арина, я могу помочь тебе решить вопрос с Тиграном.
– вдруг вкрадчиво добавляет она, чуть подавшись вперёд.
– Он вернёт тебе ребенка, я дам тебе денег, чтобы ты могла начать новую жизнь где угодно.
Дежавю накрывает меня с головой, хоть я отчаянно пытаюсь отбиться от когда-то похороненных воспоминаний.
– Помнится, ваш муж уже пытался сделать нечто подобное?- усмехаюсь, маскируя тем самым боль внутри.- Как видите, не помогло. Я снова здесь.
– Ненадолго!- разозлившись, рявкает она, растеряв всю спесь.- Вылетишь также как и в прошлый раз, дрянь! Я ещё тебя перед Рустамом защищала, когда он фото эти твои грязные всем показал, ругалась с ним. А ты... Шлюха, что скачет из одной постели в другую.
– наотмашь бьёт словами, с вернувшимся блеском в глазах наблюдая, как они меня задевают.- Что, думаешь, нужна ты Дамиру или Тиграну? Они- мужчины+!Попользовались тобой, посоревновались между собой, да и всё.
– сама того не понимая, бьёт точно в цель.
– Арина, - её голос вдруг смягчается- Уйди по-хорошему. Я обещаю, что помогу тебе.
– Нет, сегодня, если кто и уйдет по-хорошему, то это будешь только ты.- грохочет позади рык Дамира. Я и не заметила, как он вошёл, следом за ним слегка испуганная Камилла мягко едет на электрический коляске, останавливаясь чуть поотдаль. В том, как она смотрит на бабушку, я замечаю...страх. А в ответном взгляде Гульназ Ибрагимовны на внучку с лёгкостью читается разочарование. Будто бы каждый раз своим видом девочка напоминает ей о том, как своим рождением и болезнью разрушила образ счастливой и успешной семьи.
– Дамир...- нервно выдыхает свекровь, шагнув навстречу сыну. Но тот холодно останавливает её:
– Я рад, что ты помогла мне выявить брешь в моей охране. Но теперь попросил бы тебя уйти - мы с семьёй - он намеренно выделяет это слово - Хотим провести время наедине.
Свекровь теряется, но лишь на мгновение. Затем она насмехается:
– Ну да. Ночная кукушка дневную всегда перекукует, так ведь?- с издёвкой оборачивается ко мне. А затем гордо идёт к выходу, аккуратно и быстро обходя Камиллу. Кажется, будто она старается никоим образом не прикоснуться даже к коляске, не говоря уже о девочке. Моё сердце замирает от обиды и несправедливости. Это ведь - твоя родная внучка! Как же так можно?! Ты пришла выяснять, куда денутся деньги сына!? При этом имея с мужем столько денег, что все имущество и деньги Дамира по сравнению с этим - капля в море?! А родной внучке даже подарка не принесла, не обняла её, не провела время. Так и стою, поражённая происходящим. Кажется, что все это нереально, будто какой-то фильм передо мной или книга- ну не может ведь в человеке не быть человечности! Неужели её сердце не ёкнуло при виде внучки? Неужели она и вправду счастлива скучать в одиночестве с холодным немногословным мужем, без сына, без дочери, без внучки. Всё, лишь бы сохранить деньги и картинку?! Ведь многочисленным друзьям семьи и партнерам преподносится красиво обрезанная полуправда? Напомаженная, надушенная, прилизанная, чтобы скрыть душок лжи? Для них Дамир на реабилитации с дочерью, она делает успехи, все идёт к выздоровлению. Фидан, наверно, для них учится где-то в престижной академии или дорогом зарубежном университете. И, естественно, каждые выходные они созваниваются, скучают друг по другу. А внучка так радуется приезду деда и бабушки, что плачет каждый раз, стоит им уехать. Но здоровье важнее.