Измена.Любовь
Шрифт:
— Свободны…? — задумчиво повторил мой возможно-будущий-шеф, водя пальцем по экрану телефона и не обращая абсолютно никакого внимания на мои экзерсисы. — Прекрасно. Разговор нам предстоит долгий, Павла Сергеевна.
— Итак, — возвестил он минут через десять, усаживаясь в кресло напротив. — Расскажите о себе. И для начала, поведайте, откуда у вас такое своеобразное имя.
Английский у него, конечно, безупречный. Ничего не скажешь. Я со своим высшим лингвистическим, двухгодичным проживанием в Лондоне и посещением специальных курсов по произношению
— Кажется, я рассказывала вам, что моя бабушка была балериной?
Платон Александрович согласно кивнул, глядя мне в лицо. Под прицелом его внимательных глаз, мне сделалось не очень уютно. А в голову полезли совсем уж параноидные мысли.
Как получилось, что из всех компаний, куда могла прийти на собеседование, я пришла именно сюда? И как смогу работать с шефом, который подвозил меня из аэропорта, а потом приглашал в ресторан?
Хотя… Тогда мы были просто попутчиками и могли иметь какие угодно отношения. А если я буду на него работать, то я буду на него работать. Все. Дальше официоза наши взаимодействия не пойдут.
И вообще, с чего я думаю про взаимоотношения с мужчиной, который еще и не стал моим начальником? Сначала бы должность получить, а потом переживать о ее проблемах.
— Павла Сергеевна, ау! Я все еще здесь и жду от вас откровенного рассказа о себе. — долетел до меня недовольный голос.
— Да, простите, — я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и продолжила:
— Когда я родилась, бабушка почему-то решила, что я непременно стану знаменитой балериной. И постановила назвать меня в честь великой Анны Павловой — Павла.
— Почему же вы не стали балериной? Знаменитой. — на полном серьезе поинтересовался мужчина, быстро окинув взглядом мою фигуру. — У вас не оказалось необходимого таланта?
— У меня не оказалось желания быть балериной. — От его взгляда мне почему-то стало жарко. — Хотя хореографическое училище я закончила.
Он кивнул, словно признавая мое право не хотеть чего-то. Предложил:
— Продолжим тогда, Павла Сергеевна. Сколько часов подряд вы сможете работать в режиме цейтнота?
И понеслось. Вопросы посыпались на меня без остановки. Много. На самые разные темы. Очень неудобные.
Платон Александрович задавал их быстро, не оставляя времени подумать над ответом. И все время, пока я отвечала, смотрел мне в лицо. Пристально, не отрывая взгляда, очень серьезно. Словно не просто пытался разглядеть умения будущего сотрудника, а хотел понять, что происходит у меня в душе.
— Если у вас есть ко мне вопросы, можете задавать.
Это прозвучало так неожиданно, что я даже не поняла, что он от меня хочет. Бестолково переспросила:
— Вопросы? Какие?
В карих глазах мелькнула насмешка.
— Какие хотите, Павла Сергеевна. В рамках вашей будущей должности, разумеется, — перешел он на русский.
— Так вы берете меня на работу? — я неверяще смотрела на него. Неужели я не облажалась?
Мужчина
— Ваш английский меня устраивает, навыки и опыт работы тоже. Насколько я могу судить, на мои вопросы вы отвечали искренне. Это важно в свете того, что у вас будет допуск ко многим моим секретам.
— Главное, ваше присутствие меня не слишком раздражает, что случается редко. Хотя над английским произношением вам придется поработать. — добавил он, чуть усмехнувшись.
Пока я тихо ликовала и раздумывала, как отнестись к его заявлению про раздражение, в дверь постучали, и в кабинет просунулась строгая дама из приемной.
— Платон Александрович, — пропела она радостным голосом. — Приехала Светлана Геннадьевна…
— Платон, — за ее спиной появилась улыбающаяся женщина, с которой я встретилась на крыльце. Мягко отодвинув загораживающую проход пожилую даму, Светлана Геннадьевна кивнула ей:
— Дальше я сама, Алевтина Игоревна.
Увидев ее, мужчина неожиданно широко улыбнулся, сразу помолодев лет на пять, и поднялся с кресла. Небрежно кивнул мне:
— Вы свободны, Павла Сергеевна. Завтра в девять жду вас в своем кабинете — расскажу, чем вы будете заниматься.
Я подскочила со своего диванчика. Под внимательным взглядом Светланы Геннадьевны скомкано попрощалась и пошла к выходу. И уже закрывая дверь заметила, как женщина падает в объятия улыбающегося Платона Александровича.
Глава 8
— У вас проблема со вкусом? — раздался над ухом голос Платона Александровича.
От неожиданности я чуть не выпустила из рук чашку с кофе, которую как раз поднесла к губам. Напиток выплеснулся, густо забрызгав мою единственную приличную белую блузку.
Глядя на безобразные коричневые пятна, расползающиеся по ткани, я возмущенно прошипела:
— Платон Александрович, вы всегда так подкрадываетесь? Напугали меня. И блузка теперь испорчена!
— Эта блузка была испорчена задолго до этого. Когда криворукие китайцы пошили ее в своих подвалах, а затем продали вам. Плохо, Павла Сергеевна, что ваша работа у меня начинается с того, что мне придется отправлять вас переодеваться.
— Что вы имеете в виду? — я непонимающе смотрела на стоявшего передо мной начальника. Он тоже смотрел на меня. Вернее, на мою блузку, украшенную на груди кофейными блямбами. Глаза у него потемнели, и в них ясно читалось недовольство.
Повернулся, отрывисто скомандовал: — Идите за мной, — и первым направился в кабинет.
Отставив злополучный кофе, я посеменила следом, радуясь, что приемная пуста и никто не был свидетелем моего позора.
В первый рабочий день в офис я приехала на пол часа пораньше, в надежде спокойно осмотреться. Если повезет, пообщаться с кем-нибудь из коллег, чтобы понять, чем дышит компания.