Измена.ru

Рузанова Ольга

Я тяжело сглатываю и поворачиваю голову. Обняв руль обеими руками, он полосует взглядом мое лицо.

В горле тут же вырастает острый шип, картинка перед глазами теряет контуры.

— Гайка, — резко подавшись ко мне, он дергает за куртку и с силой прижимает к себе, — Ничего не было, поняла!.. Звучит, как бред, но ничего не было! Это ничего не значит и ничего не меняет между нами!

— Я знаю...

— Зачем ты уехала?!

— Мне так надо было, Ром... Я не могла там находиться!

— Черт!.. — выдыхает, отстраняясь, — Наташ, немного

осталось. Надо потерпеть... Это просто работа!

— А я что делаю?! — восклицаю с обидой, — Я терплю!

— Это прекратится сразу, как только я соберу нужную сумму. Я тебе обещаю! А пока надо потерпеть! — повторяет он, — Сейчас я сильно тороплюсь, но вечером мы обговорим все еще раз.

Лежащий на консоли его телефон начинает звонить, но он скидывает входящий, даже не посмотрев на экран.

— Ты знал, что развод и измена сопоставимы с утратой близкого человека? — Это ты к чему, Наташ? — Рома отводит глаза, но я успеваю заметить мелькнувшее в них раздражение. — Давай не сейчас. Я же сказал, это просто бизнес. Испытывая сильнейшее стеснение в груди, распрямляю плечи и прячу эмоции за улыбкой.

— Ни к чему, Ром... До вечера.

Я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но Березовский, рывком дернув меня на себя, обхватывает затылок и вгрызается поцелуем. От боли и резанувшей грудь обиды из глаз тут же брызжут слезы.

— Девочка моя, все будет хорошо, слышишь? Нам нужно немного потерпеть.

— Да... да, мы справимся. Ты же меня любишь?..

— Только тебя. Навсегда.

Рома уезжает по своим делам, а я на такси еду домой. Ругаю себя за то, что не дождалась его вчера вечером и не разбудила сегодня утром. Мне тоже нужно было видеть его глаза.

Переодевшись в домашний костюм и налив себе большую кружку свежего чая, я с ногами залезаю в кресло, иду на страницу Ильяны и с удивлением обнаруживаю, что я больше не в блоке.

Однако вместо облегчения и радости я чувствую глухую тревогу. Зачем она разблокировала меня? Чтобы мне удобнее было наблюдать за их «любовью»?

Первые в ленте фотографии, что делала я, и десятки тысяч комментариев под ними, которые я не даже не рискую открывать. Ниже снимки цветов якобы от Березовского, фото сплетенных рук. Потом их совместное селфи с мероприятия, на которое они ходили вместе, и кадры со съемок клипа, презентацию которого с нетерпением ждут все ее фанаты.

На них певица с собранными на макушке волосами и в серебристом, похожим на чешую рыбы, длинном платье. Красиво, если это было бы елочное украшение.

Листнув дальше, вдруг застываю, словно за невидимый крюк цепляюсь. Еще не до конца осознавая, что это, с головы до ног покрываюсь мелкими ледяными мурашками. Сознание, яростно сопротивляясь, отвергает то, что запечатлела сетчатка глаза.

Этого просто не может быть.

Возвращаюсь к фотографии со съемок клипа и, нажав на нее, раздвигаю двумя пальцами. Глухой удар в лицо на миг вышибает из реальности, однако через секунду я фокусирую зрение на украшающем декольте Ильяны

кулоне.

Это половинка сердечка, в точности такая же, как та, что носит Рома и та, которую потеряла я.

Зашумевшая в голове кровь выливается в приступ ярости. Соскочив с кресла, я бросаюсь из комнаты. Держась за голову, делаю несколько кругов по квартире и обессиленно падаю на колени на пол около кровати.

Перед глазами красная пелена, в ушах звон.

Я не верю, что он решился на это!

Найдя брошенный в одеяло телефон, сразу набираю Березовского.

— Рома! На ней мой кулон!..

— Что?..

— Мой кулон! — рыдаю в трубку, — Она его надела!.. Ты видел?!

— Какой кулон, Наташ?.. Блядь... Ты где?

— Дома! Ильяна надела мой кулон! Зачем?! Пусть она его снимет!

— Наташа, я сейчас очень занят, — говорит он приглушенно, — Успокойся. Поспи. Я приеду вечером, и мы все обсудим.

— Скажи мне, что ты не знал, Ром!..

— Я понятия не имею, о чем ты! Клянусь!

— Хорошо!.. Хорошо, ладно!.. Я тебя жду.

Оставшееся до вечера время тянется бесконечно долго. Все эти долгие часы я то мечусь по квартире как зверь по клетке, то впадаю в анабиоз и лежу без движения, уставившись взглядом в белый потолок.

В девять Березовский звонит, чтобы предупредить, что задерживается еще на час, а потом внезапно я проваливаюсь в сон. Густой, тяжелый, муторный. От него болит голова, сильно тошнит и хочется плакать.

Просыпаюсь с трудом, не сразу понимая, где нахожусь и кто рядом.

— Наташ, хватит! Успокойся!.. — вдруг проникает в сознание обеспокоенный голос мужа.

— Рома...

— Ты ревешь! Что случилось?..

Моя ладонь взлетает и касается мокрых щек. Сбитое дыхание и икота говорят о том, что плакала я сильно и долго.

— Сколько времени?

— Полночь почти, пришлось задержаться.

— Ты был с ней?.. — вырывается у меня.

— Твою мать! Нет!.. Мы не виделись сегодня!

Я быстро часто и киваю и, сев в кровати, обнимаю Березовского за шею. Прилипаю к нему всем телом, продолжая сотрясаться от глухих рыданий.

— Рома. Откуда у нее этот кулон?

— Какой кулон, я ни хрена не понимаю?!

— Мой кулон! Наш! Половинка сердечка, которую я потеряла!

— Где?

— Я видела на ее странице! Она с ним в клипе снималась! — шепчу торопливо, — Это ты ей разрешил?! Зачем?!

— Ничего я не разрешал! Что за бред, Гайка?! Вся истерика из-за какого-то кулона? Ты серьезно?..

— Не из-за какого-то! Из-за нашего!.. Она специально это делает!

Отстранившись, он растирает лицо обеими ладонями и устремляет на меня уставший взгляд. Я тоже смотрю на него, впиваюсь глазами, судорожно ища признаки перемен в его лице.

— Наташ, у меня был пиздец, какой тяжелый день. И вчера, и завтра тоже. Послезавтра старт курса, который вытянул из меня все жилы. У меня конфликт с Арчи, и я не могу дозвониться до Антона, который обещал выйти на связь и не выходит.