Измена.ru

Рузанова Ольга

— Почему?

— Я заебался, Гайка!.. — сжимает пальцы висками и закрывает глаза, — Послушай... Давай, я куплю тебе путевку на море.

— На море? Зачем?

Двинувшись ко мне, сам обвивает руками и прижимает мою голову к своей груди.

— Ты не вывозишь.

— Ты хочешь от меня избавиться, Ром? Я тебе надоела? — Глупости не говори, — он еще крепче меня обнимает. — Просто вижу, что ты не справляешься, Наташ. Представь: белоснежная яхта, теплое море, пятизвездочный отель. Ты отдохнешь, позагораешь, а еще перестанешь думать о том, что никогда не случится, и выводить меня своими безосновательными претензиями… —

строго договаривает. Мой муж… правда меня не понимает? Неужели я одна все это вижу? Опоила эта рыжая всех, что ли? — Если я сейчас уеду, мы разведемся, — поникшим голосом произношу. — Вздор! О чем ты говоришь вообще? — Она тебе нравится? — Бред, — отворачивается он на секунду, — Вот увидишь. Рома… Ром!.. Послушай меня! — Заглядываю в серо-голубые глаза. — Я так чувствую, любимый. Ты всегда говорил, что у меня хорошая интуиция. Я вижу, как Ильяна на тебя смотрит. Я не слепая. — И как же? — У нее глаза горят, как у хищницы, — взрываюсь. — Даже поведение меняется. Ее ведет от тебя, если хочешь знать!.. Березовский раздраженно смеется и устало прикрывает веки: — Думаю, тебе надо показаться врачу. У тебя навязчивая идея, я не знаю… галлюцинации? Как еще это назвать, когда человек воображает то, чего на самом деле нет? — Вот увидишь. Я… поеду, куда ты скажешь. Но, я тебя предупреждала. Запомни, измену я не прощу.

— Не будет никакой измены! Выдыхай, Наташ!

— Завтра у меня выставка, а после нее, если я тебе тут мешаю, я уеду!..

— Сука! — цедит, прижав ладонь ко лбу, и падает на подушку, — У нас завтра важное мероприятие вечером. Американцы прилетают.

— Ты забыл про мою выставку, Рома?..

— Нет. Я буду.

Глава 37. Роман

В одном из самых модных в этом сезоне ресторанов Москвы шумно и пахнет жженым. Только что, с огненными фонтанами и тортом поздравляли с днем рождения одного известного телеведущего.

— Ром, стейк прожаренный? Тебе нравится, милый?.. — спрашивает Ильяна и без лишних разговоров отбирает у меня вилку.

— Нормальный, — откинувшись на спинку стула, стискиваю челюсть.

Подцепляет говядину и отправляет себе в рот, смыкая ярко-красные, ровно обведенные губы.

— М-м, — закатывает глаза от удовольствия. — Это вкусно, любимый!

Дышу через раз от злости.

Переигрывает, пиздец. Ей бы в дешевые сериалы. На фига с этой музыкой связалась?

Вштыренная Дороти, активно жуя ярко-розовую жвачку, понимающе улыбается и обнимает Элтона. Узкая ладонь ныряет под воротник рубашки и тискает перекаченную грудь.

Это в принципе первые американцы, с которыми мне довелось пообщаться лично, поэтому смотрю на них как на гребаных инопланетян. Выглядят реально как сверхлюди: глянцевая, загорелая кожа, белоснежные зубы-импланты, волосы с неестественным блеском и брендовая, безвкусная одежда.

Усмехнувшись, пью колу из стеклянной бутылки.

Они, конечно, парочка — отпад. Два раза уже потрахались в туалете. Ни за что бы ни поверил, если бы не увидел сам. Решил сходить отлить, а там наши американцы в позе развороченного гамбургера. Со спущенными трусами и штанами.

Извинился, вышел.

И как ни в чем не бывало: фрики вернулись за стол, улыбаются, бухают.

В зале становится шумно. Я оглядываюсь на забурившуюся в ресторан толпу молодежи. Явно небедной,

учитывая уровень заведения, которое выбрал Арчи для встречи с гостями. Девчонки снимают верхнюю одежду, стряхивая мокрый снег. Галдят как чайки. Парни обмениваются рукопожатиями.

В Москве сегодня что-то типа Ночи Музеев. В городе много иностранцев и туристов, потому что в Третьяковке выставка мирового масштаба.

Смотрю на часы. Время пока есть.

«Готовишься, Гайка?» — пишу жене, которую сам отвез в Дом Фотографии.

«Ага. Волнуюсь, Ром. Сильно».

«Все хорошо будет. Я тебя люблю».

«Ты приедешь?».

«Да, но пока занят. Буду позже».

— Иля! Роман! У вас эксклюзивные отношения? — интересуется Дороти, по-американски широко при этом улыбаясь.

Ильяна кидает на меня слегка растерянный взгляд. Она не очень понимает английский язык, чувствует себя не уверенно. Подтянув блестящее платье из латекса, все время пытающееся соскользнуть с груди из-за отсутствия лямок, хватает бокал с Аперолем и жадно пьет, оставляя ответ за мной.

— В каком смысле? — доброжелательно уточняю.

— «Эксклюзив» — это когда вы только вдвоем, — объясняет Элтон. — Значит, не допускаете третьих партнеров, измен и свинга. Мы с Дори сторонники не эксклюзивных отношений. Любим… пощекотать друг другу нервы. Часто посещаем кинки-пати. Это помогает расширить собственные границы и больше узнать партнера, если вы понимаете, о чем я.

— Конечно, понимаю, — Пиздец. Извращенцы драные. — Нет. У нас… хм… эксклюзив.

Этого еще не хватало!..

— Да-да, — наконец-то доходит и до Молекулы. — Эксклюзив. Никаких кинки-пати.

— Оу. Эксклюзив?! Это же немодно?..

— Абсолютно не современно, — вторит Дороти, тряся пальцами, будто представляет что-то мерзкое. — Как вы можете почувствовать этот мир, если спите только друг с другом? Вселенная многообразна. Человек счастлив, только когда исследует грани собственных ощущений.

Они улыбаются друг другу.

— В Голливуде при условии эксклюзивности пары уже не попасть ни на одну более или менее приличную вечеринку. Только свободное поведение и современность взглядов. Вы слышали про Пи ДиДи?

— Это у которого… сто литров массажного… ммм… масла нашли? — включается Ильяна, кое-как подбирая слова.

Американцы смеются.

— Его вечеринки самые известные. Это бывает очень… горячо, — абсолютно не смущаясь, произносит Дороти.

— Очень, очень горячо! — подтверждает ее муж.

Мы с Ильяной переглядываемся. Щеки у рыжей чуть краснеют. Глаза загораются.

Арчи расслабленно покуривает кальян и наблюдает за нами. Практически не вступает в диалог.

Полдня мы катались по Москве, сменяя локации и записывая короткие видео. Красная площадь, Зарядье, Воробьевы горы, Сити. Делали фото, тут же публикуя их на свои страницы и ставя отметки геолокации. Самые оголтелые фанатки оперативно создали закрытые каналы, отслеживали наши перемещения. Кое-кто преследовал по пятам.