Измена

Макарова Анна

— Конечно, Джози, я так скучал по тебе. Думал о тебе целый день и переживал. Сегодня такая ужасная погода, а машины-то у тебя еще нет, — смотрит на меня, как преданный пес. Один взгляд Дэвида говорит о многом.

— Я тоже думала о тебе… — нежно провожу кончиками пальцев по его идеально выбритому лицу и… нагло вру в глаза. Впервые… Отвожу взгляд в сторону, чтобы он ничего не заметил. Конечно, думала, но не о тебе. Говорит за меня мое подсознание, за что мне, безусловно, стыдно.

— Мамочка, я еще не делал

уроки, были дела поважнее, — слышу голос сына, доносившийся из столовой.

— Вот наглец, снова гонки? — возмущаюсь, приближаясь к ребенку.

— Я практически чемпион, а еще в нашей секции скоро соревнования. Ты же не пропустишь? — мой малыш вот уже два года как занимается футболом.

— Конечно, солнышко, я и папа ни за что на свете не пропустим твой матч, — целую мальчишку в макушку и крепко-накрепко обнимаю. — Ты знаешь, что я люблю тебя больше всех в этой жизни? — тихо шепчу ему на ухо.

— Нет. Больше всех люблю тебя я! — также тихо отвечает мне мой мальчик.

— Ну, хватит шептаться, садимся ужинать. — Дэвид сервирует еду по тарелкам и откупоривает вино. Мой муж — перфекционист, именно поэтому на столе все расположено ровно и в точно заданной цветовой гамме. Он неисправим.

Ужин проходит спокойно, мой мужчина с неприкрытым интересом рассказывает о своих студентах. Дэвид так ими гордится. Все, чем они занимаются, приводит его в полнейший восторг, как ребенка. Муж в принципе всегда был очень уважителен ко всем, даже к тем, кто не заслуживал этого. К сожалению, люди склонны пользоваться добротой других в своих целях. Дэвид был не исключением в этой замкнутой цепочке.

— У нас на факультете есть очень славный студент, талантливый, дерзкий парень. За словом в карман точно не полезет. Кстати, он специализируется в твоей сфере и уже активно занимается продажами антиквариата. Это я узнал из его же эссе. Я обязательно познакомлю вас, может быть, у тебя бы получилось выбить ему место в качестве практики в аукционном бизнесе, как считаешь? К тому же, он будущий юрист, что немаловажно в вашей то сфере деятельности. Работает он и сейчас неофициально, поэтому вдруг согласится?!

— Конечно, почему бы и нет, нам нужны молодые кадры. Я поговорю с начальницей. — Муж кладет ладонь поверх моей и нежно улыбается. Он слишком добр ко мне. — Представляешь, сегодня ветер сбил меня с ног, и я упала на проезжую часть, конечно же, разодрав свои коленки, — ушла вновь в воспоминания о сегодняшнем злосчастном дне.

— Вот это да! Ты что, подралась? — слегка улыбается.

— Очень смешно, дорогой. Нет, я просто упала.

— Дай посмотрю. Тебе больно? — тихонько прикасается к ране и дует на нее. Заметив, что я вздрогнула, прикоснулся ласково, практически невесомо к ране губами.

— Немного. Один славный парень помог мне, — начала слишком эмоционально объяснять я. — Мы случайно с ним столкнулись…

Вот… Он любезно пригласил меня к себе домой и предложил аптечку. А еще, Дэвид, ты не поверишь, но он коллекционер, продает книги. И, кажется, вопрос с аукционом почти что решен! Адам будет рад, — не углубляясь в подробности дальнейшего знакомства с зеленоглазым дерзким парнем, обрисовала лишь саму суть.

— Я так рад, любимая! Симпатичный? — вот сейчас не поняла. Меня что-то тошнит.

— Кто? Парень? Нет, нисколько, он обычный! — чуть ли не задыхаясь, отвечаю не своим голосом от напряжения. — С тобой не сравнится никто, дорогой, — делаю огромный глоток вина, а затем и вовсе допиваю до конца бокал, налив следующую спасительную порцию. — Джеймс, ты сделал уроки? — поскорее перевожу тему разговора, направив ее на своего сына. Я мать, мне можно!

— Не сделал, я же говорил тебе, был слишком занят, — закатывает свои очаровательные синие глаза.

— Ты сведешь меня с ума! — говорим одновременно с ним.

— Чем это ты был занят, стесняюсь спросить? — слышу напряженный вздох сына.

— Мамуль, я не знаю, как их делать, — врет, врет и не краснеет.

— Ну пойдем, я помогу тебе, сын. Папа твой тот еще ботаник, — шутит про себя же муж, обнимая за плечи Джеймса. Поворачивается и добивает меня. — Ты узнала имя того парня?

— Что? — слишком громко произношу, не понимая, почему Дэвид вообще задает подобные вопросы. — Нет, я не знаю его имени, — отвечаю в спешке и убираю посуду в моющую машинку, давая понять, что разговор на данную тему окончен. Черт, зачем Дэвид это все спрашивает?

— Мам! Я вспомнил. У нас скоро постановка. Но я не хочу играть глупого попугая. И не буду! — обиженно выпячивает нижнюю губу.

— Дорогой. Это всего лишь спектакль, в нем много таких персонажей. Ведь это здорово — сыграть попугая. Разве нет? — сын смотрит на меня, как на умалишенную.

— Мам, ты спятила? — о Господи! Откуда в его лексиконе все эти фразочки?

— Это ты мне говоришь? — почти смеюсь над ним. — Я тебя буду любить даже в роли птицы, — перехожу на истерический смех.

— И я тебя. Но играть все равно не буду! Я не животное и не птица. И точка! — мне бы твои проблемы, Джеймс…

Пока Дэвид помогал Джеймсу с домашним заданием, я решила приступить к подготовке всех документов по аукциону в моей красивой спальне, которую я считаю своим кабинетом. Дизайном комнаты занимался мой несравненный дизайнер — Хлоя.

Благодаря ей эта комната стала предназначена только для двоих. В своей работе Хлоя учла все вкусовые предпочтения: мои и Дэвида, чтобы оба чувствовали себя уютно и по-домашнему. Спальня выполнена в классическом стиле, комнате присуща изысканная декоративная резьба и кованые элементы, а также натуральные материалы. Стиль довольно-таки минималистичный.