Измена

Авонадив Анель

«Динамо» в своем репертуаре, отодвигается от меня, убирает руку со своей талии, поправляя ремень при этом, чуть замедляя шаг, направляется к выходу.

Не даю ей выйти в стеклянные двери, настигаю, резко дергая за руку рассчитывая силу притяжения так, чтобы она буквально впечаталась в меня, говорю:

— Дина, просто к хуям отпусти все это! — смотрю начинает отбиваться, бьет пару раз попадая по лицу, а я, не теряя времени обхватываю подбородок одной рукой, второй блокирую ее сопротивление, целую, мне все

равно, что Утенков все это может увидеть, быстрее поймет, что он тут третий лишний.

В первые минуты касаясь ее мягких губ, чуть расслабляюсь, но Дина уклоняется от поцелуя, дает мне отпор, упирается ладонями в грудную клетку, тонкие пальцы цепляются за лацканы пиджака. Стою на своем, не отпускаю ее, вижу, начинает еще больше злиться, бьет пару раз по лицу, это даже заводит, говорю:

— Дина, мать твою, перестань корчить из себя верную женщину, я вижу, что ты все это тоже чувствуешь, и в ближайший час будешь кричать подо мной и просить, — чуть понижаю тембр голоса, прижимая ее ближе, добавляю — чтобы я трахнул тебя везде где я захочу, всегда, когда я захочу и в любое время, какое я выберу! — на какой-то момент, вижу глаза ее округляются, смотрит куда-то мне за спину, понимаю, что переживает, «адвокатишка» же может увидеть, почти шипит мне в лицо:

— Ты просто больной на всю голову, Серов! — Дина говорит мне эти слова куда-то в шею, отчего чувствуя ее дыхание, член заметно твердеет и я как последний извращенец, все равно упрямо продолжаю удерживать ее, желая, чтобы она сквозь ткань моей одежды прочувствовала каждым сантиметром своего тела пределы острого возбуждения.

Наверное в эти минуты у меня начинается какой то новый виток надежды, мне хочется, как сопливому пацану, забросить ее на плечо, спрятать в своей берлоге, чтобы никто никогда ее у меня не отнял.

Но Дина резко толкает меня и выбегает из кафе, оставив в полнейшей растерянности.

Сквозь панорамное остекление вижу, что идет, поднимая ворот пальто, укрываясь от поднявшегося ветра быстрым шагом, переходя на бег. «Адвокатишка» выходит из машины, идет навстречу, встречая ее.

То что Дина обнимает его, и они прирастают телами к друг к другу, словно «сладкая парочка», затем целуются, добивает.

Чувствую, как во мне рождается кровожадный монстр, который дает новые установки к действию: «Просто пойди, оторви ему яйца и забери свою женщину».

То что происходит потом уже делаю на одних инстинктах. Я не могу спокойно смотреть, как поцелуи этого мудака стирают с ее губ воспоминания обо мне.

Я и раньше в университете с ума сходил, когда видел, что какие-то подозрительные "типы" вертелись поблизости, но сейчас во мне намного больше ярости. Потому что я в прямом эфире наблюдаю в чужих руках не просто женщину, которая родила мне ребенка, а вижу женщину, которая стонала подо мной, извивалась, кричала от удовольствия,

от которой у меня башню рвет в клочья.

Стремительно накидываю верхнюю одежду, в виде легкой межсезонной куртки, бросаю наличность на стол, выхожу из кафе, с одним единственным желанием, просто сломать Утенкову руки, которыми он в этот самый момент обнимает тело моей женщины.

Хрен знает, что на меня нашло, я будто наблюдаю за собой со стороны, осознавая с каждым шагом, что у моего тела, как будто собственная жизнь. Отчетливо помню момент неожиданности, когда оказываюсь около Утенкова, хватаю его за шиворот, разворачиваю к себе и врезаюсь кулаком ему в нос.

Дина закрывает ладонями лицо, кричит, вставая между нами:

— Андрей прекрати! — "хуй" там было, пока ухажер приходит в себя, тяжело дышу, потому что хочу ввалить ему снова.

Когда «адвокатишка» приходит поднимает голову, то резко отшвыривает Дину в сторону, нанося с силой мне ответный удар. Не знал, что "малахольный" умеет драться.

Матерюсь от боли, потирая челюсть, хватаю соперника за грудки, хочу еще раз ударить, но он перехватывая мою руку бьет на опережение мне "под дых".

Краем глаза замечаю, что Дина стоит бледная, старается сдерживать своего ухажера, который с яростью продолжает наступать пока я прихожу в себя от сильного удара.

Вижу, что Утенков не дает ей подойти, останавливает, чуть толкая. Моя женщина падает на асфальт.

В этот момент отбрасываю Утенкова куда — то себе за спину, желая чтобы он кубарем катился отсюда нахрен.

Пальцы дрожат, как у алкоголика который ищет допинг. Чувствую бешеное напряжение во всем теле, стараюсь держать на контроле каждое движение.

Вижу, что «адвокатишка» замахивается снова, успеваю увернуться, рявкаю:

— Только, блядь, попробуй!

— Еще как попробую, — огрызается мне в ответ "соплежуй", — ты вообще "охуел" Серов, это моя будущая жена!

— Хуй тебе в жопу, а не жена, понял! — издеваюсь, подходя к Дине, поднимаю ее, слышу, как она просит:

— Андрей, пожалуйста, не надо, — не хочу ничего слышать, просто делаю то, что должен.

Да, я веду себя как мудак, но на что Дина рассчитывает? Что я буду спокойно смотреть на ее объятия с другим мужиком?

Ага, конечно. Пускай "соплежуй" смотрит.

— Убери свои руки от нее, — слышу за спиной и меня накрывает, я отрываю руки от Дины, разворачиваюсь и со всей дури врезаюсь кулаком ему в нос, затем еще удар, вижу струйку крови, которую он вытирает, бьет в ответ также больно, плевать, я очень зол, мечтаю превратить этого женишка в безвольную тряпку, собираю последние силы и наношу еще один удар. И лишь услышав звук сломанного хряща, останавливаюсь, поднимая голову, понимаю, что соперник держится за лицо, чуть проседая, корчась от боли.