Изменить нельзя простить
Шрифт:
— В жены взял? После обязан отпустить не с голой задницей!
Меня выбесила меркантильность этого мудака. Хотя я сам привыкший к денежным отношениям, но в восприятии с Евой это казалось ниже некуда. Она не за деньги с людьми рядом, а…
— Было бы кого брать, истеричку фригидную… — Андрей запрокинул голову, пытаясь не забрызгать рубашку кровью, а я пожалел, что поспешил. Вот после фригидной точно надо втащить, но я ограничился словами.
— У хорошего мужа — жена хорошая. И кстати, сунешься
Я хлопнул дверью.
Черт. Черт. Черт.
В голове все смешалось. Развод Евы, мерзкий ее муж, я ещё тот козлина…
На парковке я вытащил телефон из кармана и набрал Алекса.
— Мне нужна эта твоя Ляля, — без реверансов начал я.
— Зачем? — пробурчало в трубке. Чувство, будто бы Алекс что-то тайком жрал или опять леденцы сосал.
— Ева исчезла, — не стал ходить вокруг да около я.
— Ну, твою мать, Кирюх, ты что, на неё все вывалил?
Глава 50
Кир. Раскаяние.
— Что я на неё вывалил? — рявкнул я. — Вы с Олегом просто братья по разуму. Ну что такого в том, что я реально считаю, что любую бабу можно купить?
В трубке повисла тишина.
— Блин, Кирюх… — простонал позже Алекс. — Ну ты чего как дровосек. Ну это же Ева… она ведь почти сразу в тебя влюбилась. И не за деньги, потому что, поверь мне, тебя и с ними любить сложно…
Я вытащил пачку сигарет и закурил.
Алекс вошел в свою любимую философскую тему любви, можно отдохнуть, пока он изливает душу.
— Ну нахрена ты ее так… — ныл Алекс и бесил меня этим ещё сильнее.
— Ну как? — вспылил я. — Ну вот скажи, чего обидного в том, что я просто сказал правду?
— А она ей нужна была? — ехидно заметил Алекс. — Кирюх, ну ты представь, что вот молодая девчонка с насилием в семье вырвалась, боится мира, боится мужчин, трясётся от каждой неровной чашки, переживает, и тут ты ее бац с размаху в дерьмо лицом…
— Да никуда я ее не опрокидывал. Мы вместе были. Все было хорошо, только…
— Какого хрена ты ей наговорил? — заорал Алекс, а я отодвинул мобильный от уха.
— Да ничего не наговорил, — я бросил окурок в урну и открыл машину. — Просто мы забыли про защиту. И она запаниковала, а я сказал, что приму любое ее решение…
Двигатель заурчал, а Алекс так ехидно уточнил:
— Дословно можно?
— Захочешь — родим, нет — тоже решим, — повторил я нормальную фразу, которая, в моем понимании, должна была показать Еве, что мне не страшно и на такой шаг решиться.
— Идио-о-от! — экзальтированно заорал Алекс. — Ты хотя бы понимаешь, что сказал следующее… "Если что, я оплачу твой аборт, а нет, так буду подкидывать бабла на ублюдка!"
— Нет, — твёрдо сказал я. — Я имел в виду…
— Вот что
Если бы мы говорили по старому стационарному телефону, я бы услышал, как Алекс со всей дури ударил трубкой по аппарату, но сейчас мне послышались только короткие гудки.
Я ударил ладонью по рулю и выматерился. Все такие правильные, такие благородные. Один я валенок.
Бесят.
Я поехал в последнее место, где гипотетически про Еву могла найтись информация. На ее старую работу. Но ничего, кроме того, что мне самому было известно, узнать не удалось. Я выходил из здания и думал о своём. Больше о том, что, наверно, реально мудак, и стоило внимательнее быть с Евой, но, опьяненный ею же, я не замечал, как ее ломало.
Сейчас, оборачиваясь на проведённую ночь, в памяти всплывают картинки глаз Евы. Когда я отстранялся, она словно боялась, что я встану, хлопну ее по бедру и скажу нечто пошлое и банальное, но однозначно говорящее, что она, конечно, ничего такая телочка, но только для перепиха.
А ночью не замечал.
Как боялась, как стеснялась, как сочувствовала и внимательно следила за выражением моего лица.
Меня чуть не сбила девица с копной медных вьющиеся волос. Память подсказала немедленно ее схватить и проверить, не моя ли пропажа, но…
— Кирилл! — вскрикнула девчонка и повисла у меня на шее. — Так рада тебя видеть. Ты что, не узнал меня? Это ведь я, Серафима. Ну вспомни. Из клуба, чуть больше месяца назад…
В голове крутились шестерёнки. Проворачивались.
Я осматривал Серафиму и понимал, с кем перепутал Еву. Вот она, девушка без имени, с которой я переспал.
— Ты что, опять хочешь назвать меня Евой? — звонко рассмеялась Серафима и подхватила меня под локоток. В голове словно одна стальная стружка, и я с трудом соображал, что имела в виду Серафима. — Ну тогда ночью ты только так меня и звал, хотя я несколько раз поправляла тебя.
Тонкий пальчик с длинным ноготком пролетел перед моим носом.
— Но ты не переживай, так бывает. Я вот однажды…
Что там однажды, я не хотел особо знать, поэтому перебил:
— А почему ты сбежала? — нет. Как я мог перепутать утонченную, спокойную до холодности Еву и эту милую солнечную Серафиму. Однозначно не в себе был.
— Ну а зачем оставаться, тем более я снова встряла между двумя влюблёнными… — как-то обречено призналась Серафима.
— А с чего ты взяла, что я влюблён?
— Ну как? — Серафима округлила глаза и вытянула губы уточкой. — Ты же только и шептал, что "Ева, милая моя, чистая, как сильно мечтал, хотел, любил…"