Изменник нашему времени
Шрифт:
Глазурованный мир
Причина, по которой мне предоставили вакансию на новом месте, казалась очень неочевидной. Профессиональные навыки в непроизводительной сфере, как определялось некогда – «не кормящей», включалось и проектирование, были отяжеляемы широким кругом обязанностей, постоянно, но всегда внезапно актуализируемыми – тогда понятия аутсорсинга не существовало. Перемещать кульманы по горизонтали и вертикали – это примерно, как пианино – 5 руб. за этаж, но в качестве волонтёров; заменять сельхозработников, занимавшихся в это время, чем-то трансгрессивным – сложнопостигаемым, от дня до месяца в самых тараканьих углах – куды
Учитывая необходимость стойкого перенесения тягот и лишений по широкому кругу обязанностей, ко дню физкультурника, извольте-с, малый марафон, отдохнули, малые олимпийские игры…; увы, а твои возможности не дотягивают и до паралимпийских, – лишь постоять задумчиво четвёртым у теннисного стола минут пятнадцать.
Индульгенция в виде справки от укоризненных взглядов начальства и коллег никак не защищала, зато не надо было думать о премиях… в позитивном ключе, разумеется, место в очереди на жильё – всегда последним. Подавляемый в себе ропот негодования маленького человека с его т. е. моим аттитюдом стал стимулом к пропозициям с философской коннотацией, – ведь философия – это вербализованная реакция на имманентную уязвимость биологического и социального гомеостаза мыслящего гоменида. Люди вокруг с высшим образованием и они не могли не дивиться услышанным сентенциям, культурологическим пассажам среднего технического работника, – «курилка» замирала, ожидая очередного зажигательного спича или эпиграммы на менагеров. Начальник отдела на ярмарке тщеславия среди коллег, похвалявшихся, кто великолепием дендрария, кто артистическим коллективом, художественным убранством мастерской, достижениями в спорте, мог теперь сказать, а у нас есть Воскилёв, и это катило, в смысле, котировалось на уровне цветения кактуса, танцев латино, преодолеваемой стайерской беговой дистанции. Укрепление общих позиций фундаментально не меняло впечатления, что тебя держат, отчасти, из милости, а, в общем, просто сохраняешь за отделом штатную единицу. Напоминает ситуацию при побеге каторжников, берущих с собой, одного в тёмную, в качестве супового набора; меня, на самом деле, беглецы не взяли б, никаких протеинов – только мозговая кость.
***
Шеф, получив гарантию не решаемости проблемы фасадной плитки, ничем не рискуя, подзывает меня и делает во всеуслышание предложение, решишь мол, отдам за тебя дочь, а у него было только два сына – коварство просматривалось с самого начала – расстрельное поручение! Про женитьбу – это, конечно, всего лишь аллюзия, но прибавку обещал буквально.
А откуда ему было знать, что я тренирую мозг за ширмой кульмана задачами абстрактной природы: крохотульками прозы и посягательством на большую поэзию, передвигаю в уме шахматные фигуры, а в восьмом классе – последнем пребывания в школе – решал задачи быстрее, чем они были представлены на доске?
Алгоритм решения методом подбора, с которым меня бегло познакомил когда-то воспитанник интерната при МГУ, доля здравого смысла, незашоренность, задор молодости, возможность сатисфакции длительно ущемляемому чувству собственного достоинства, стали, как писали в передовицах, составляющими успеха.
Эврика! Новое золотое сечение пропорций, альфа красоты до омеги целесообразности – всё это «Модулёр Воскилёва». Основной типоразмер керамплитки, с добавочным, легли как влитые на лицевую поверхность панелей
П. С. Хоть мой начальник был консерватором и «печенегом», крысятничество ему было не свойственно. 15 руб. к жалованному окладу, с причитающимися накрутками, в конце концов, было добавлено. К женитьбе, профсоюз института отнёсся благосклонно – своим «чередом» была предоставлена жилплощадь.
(Превратности жизни семейной, ввиду сжатости времени им отпущенной, и требующие иной оптики, конфликтологической лексики остались за рамками повествования.)
Наконец, сподобился получить постоянную группу нетрудоспособности, что совпало по времени с инвалидизацией страны. Жизнь вне службы, на пособие, нас внутренне сблизила. Сама бесприютная территория пыталась вывернуться наизнанку, эмигрировать, да вот приличного, идентифицирующего кадастрового документа, уровня иностранного, не нашлось, да что уж! карты географической – одни контурные, ручонкой детской раскрашенные, «легенда» о политическом преследовании уже не продавалась, беспринципность тоже оказалась не востребована, до еврейской хевры, шиксе, с вечно бабьим русским, не хватало цимесу…
Записи обрываются
Глава V. Мэри М…
Когда бы Чацкого пренебреженье,
Не стало бы для общества источником сомненья…
Раствор francaise в нижегородском…,
То русский был б с французским лоском!
За билингво’м следом карма —
Встреча с Клио без alarm (a).
И новь я без французского не смог —
Macaronisme (ы) до сих пор остались укоризной строк.
Жевакин. А натурально, все на французском.
Анучкин. И все барышни решительно говорят по-французски?
Жевакин. Все-с решительно. Вы даже, может быть, не поверите тому, что я вам доложу: мы жили тридцать четыре дня, и во всё это время ни одного слова я не слыхал от них по-русски.
Анучкин. Ни одного слова?…
Анучкин. Вы думаете, я говорю по-французски? Нет, я не имел счастия воспользоваться таким воспитанием. Мой отец был мерзавец, скотина. Он и не думал меня выучить французскому языку.
Два арендатора
После очередного банкротства в небольшом нежилом помещении на первом этаже опять стали слышны проявления жизни. Два перфоратора в унисон, дуэтом исполнили виртуозную композицию «Полёт шмеля» с повторением, до нескольких раз, видимо на «бис». Соло виртуоза ударника тоже продолжалось рекордные сроки. Программы додекафонической музыки сменялись атоническим авангардом; репертуар широк, но специфичен. Недели пиршества меломана! Анонса концертов не предлагали, и, когда, кроме шума в ушах, никаких звуков уже не было слышно, решил, что гастроли окончены, но это был, исполненный для финала, апофеоз виртуозного мастерства, в оригинальной интерпретации на бетономешалке. Звучал опус «4 мин, 33 сек» Кейджа – инвенция шероховатой, синкопической тишины, интеллектуальной глубины фантазийного воображения в медитационном настрое, исцеляющей силы. Выступили слёзы души, едва не потерявшей связь с организмом; когда ещё…? Нет, эти слёзы душат, душат, – не могу выразить… – «БРАВО!», «БРАВО!»…
Конец ознакомительного фрагмента.