Измену не прощают
Шрифт:
— Ну тебе же требовалось время на завершение дел в Париже и возвращение в Москву. А Стас просто отработал две недели на предыдущем месте и пришел сюда.
— Отдел стратегического планирования не может быть создан по чьей-то прихоти, — продолжаю возражать. — Это очень важный отдел, у каждой компании есть стратегия…
— Стратегиями должна была заниматься я, — вклинивается Лиза. — Мой отдел должен был называться «Отдел прогнозирования и стратегического планирования». Именно на такую позицию меня приглашал Архипов. А потом Стас захотел разделить эти отделы. Я сначала
Сейчас я припоминаю, как в мой первый рабочий день Лиза рассказывала, что Стас потребовал изменить штатное расписание департамента, и это заняло много времени из-за большой бюрократии.
— Вы со Стасом давно знакомы, — Коля не спрашивает, а констатирует. И ждет от меня аналогичного правдивого рассказа.
— Да, — честно отвечаю.
— Откуда? — тактично уточняет Лиза.
Я медлю с ответом. Не потому что не хочу говорить правду, а потому что шокирована услышанным от Коли.
— Пять лет назад мы со Стасом должны были пожениться. Но у нас произошёл конфликт, и мы расстались. Я уехала работать в Париж и родила от Стаса ребенка, о котором он не знал. У нас общая дочь.
Лиза с Колей уставились на меня, выпучив глаза и побросав вилки. А мне вдруг так легко на душе становится после честного признания. Я не испытываю стыда за то, что рассказала про нас со Стасом. Он и сам неоднократно предлагал мне не скрывать ничего на работе.
— Так вы со Стасом… — Лиза запинается, видимо, постеснявшись озвучить догадку.
— Да, — отвечаю на ее непрозвучавший вопрос. — Мы со Стасом воссоединились. И мы вместе воспитываем нашу дочь.
Эти слова кажутся мне самым правильным из всего, что я когда-либо произносила: мы воссоединились и мы вместе воспитываем дочь. Лиза резко подскакивает со стула напротив и пересаживается рядом со мной.
— Полечка, все будет хорошо, — обнимает меня крепко. — Мы все за него молимся.
— Он справится, — поддакивает Коля. — У Стаса железная сила воли. Я почти пять лет работаю с ним бок о бок. Если Стас поставил перед собой какую-то цель, он обязательно ее добьётся.
— Спасибо вам, ребята, — шепчу.
Рассказ Коли ошарашил меня. Получается, меня пригласили на работу не потому, что я такая крутая и замечательная, а потому, что Стас этого захотел. Он специально выманил меня из Парижа. Потребовал создать в департаменте отдел, который соответствовал профилю моей работы во Франции, и сделать мне оффер.
Оказывается, Стас все продумал и просчитал, ведь он так хорошо меня знает. Он видел, как я мечтаю о карьере, и чего мне стоило отказаться от работы в Париже ради того, чтобы быть с ним. Хотя я ни разу не упрекнула Стаса, ни разу не произнесла вслух: «Я ради тебя отказалась от работы мечты!». Но он, конечно, сам все понимал, видя, как я мучаюсь, ходя в Москве по бесперспективным собеседованиям.
И в итоге от работы своей мечты отказался сам Стас, бросив гонки и сменив спортивную «Феррари» на ненавистный костюм
Как ни странно, а у меня нет ни капли злости на Стаса за то, что провернул целую схему по моему возвращению в Россию. Надо сказать, беспроигрышную схему, потому что знал: от такого предложения, которое мне сделал Архипов, я не откажусь.
Ровно в шесть часов я ухожу с работы и еду в больницу. Я не спала больше суток, голова гудит, глаза красные и опухшие из-за слез. Я должна попытать удачу. Мать Стаса написала мне, что заходила в реанимацию к сыну. Он все еще в коме. Но есть и хорошая новость — состояние Стаса стабилизировалось.
На входе в больницу мне без проблем выдают пропуск, когда я называю имя пациента, которого хочу навестить. В коридоре у дверей реанимации людей уже не так много, как ночью. Набравшись смелости, захожу в отделение. И сразу натыкаюсь на постовую медсестру.
— Вы куда?
— Я могу навестить Станислава Войцеховского? — робко интересуюсь.
— А вы кем ему приходитесь?
— Я мать его ребенка.
— Жена?
— Неофициальная, — беру на себя смелость так назваться.
Медсестра задумывается.
— Мы только законных супругов пускаем.
— Я мать его ребенка! — настаиваю.
Честное слово, лучше бы я соврала и представилась законной женой. Все равно они тут паспорт не требуют.
— Спросите у врача, — безразлично пожимает плечами.
— Где найти врача?
— А вон он, — показывает на мужика в белом халате чуть поодаль от нас.
Решительно подхожу к нему.
— Здравствуйте. Я могу навестить Станислава Войцеховского? Я его неофициальная жена и мать его ребенка.
— Да, конечно, — добродушно соглашается. — Только наденьте одноразовый халат. Вторая палата.
Какое счастье, что мне встретился этот добрый человек! Через пять минут на негнущихся ногах я захожу в палату. Здесь четыре койки, и на все помещение стоит писк от аппаратов. Мне не нужно читать таблички с именами и диагнозами у коек, я сразу нахожу Стаса.
Мне едва удаётся сдержать порыв броситься к нему, обнять, прижаться. Вместо этого дохожу до его постели и замираю, не дыша. Стас лежит, накрытый больничной простыней. К нему подключено множество трубок и проводов. В нос идет зонд, в руке катетер для капельниц, к груди приклеены какие-то датчики.
— Стас, — всхлипываю и осторожно беру его за руку. Тёплая ладонь не сжимает мою в ответ.
Пододвигаю стул поближе к койке и сажусь. Продолжаю крепко сжимать руку Стаса, а потом вовсе склоняюсь и целую тыльную сторону ладони.
— Ну зачем ты это сделал? Зачем ты закрыл меня собой?
Я тихо лью слезы, выплескивая боль, страх, чувство безысходности. Я не могу представить, что Стас умрет, что его не будет. Я просто не могу это представить. Если Стаса не будет, то не будет и меня. Я без него неполноценна.