Изменяющие облик
Шрифт:
Но даже усталость не избавляла от тяжелых раздумий. Аликс оглядела место привала — временный лагерь Чэйсули, и смуглых воинов, разлучавших ее с ее народом.
Она не могла пожаловаться на Дункана — тот относился к ней со спокойной лаской, и страхи ее развеялись, но осталась настороженность. Правда, Финн уехал вместе с Кэриллоном, а с Финном исчезла и угроза для нее. Теперь она могла спокойно подумать о своей участи.
— Ты ответишь на мои вопросы, Изменяющийся?
Дункан не поднимал глаз от лука:
— Я
Аликс внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на ястреба, устроившегося на суку ближайшего дерева:
— Как человек приобретает лиир ?
— Когда Чэйсули становится мужчиной, он должен уйти в горы или в лес и там искать своего лиир. Он живет в отдалении от всех, раскрыв душу богам, а потом к нему приходит зверь — его лиир.
— Ты хочешь сказать, что зверь сам выбирает себе хозяина?
— Это толмоора. Каждый Чэйсули рожден для своего лиир, а лиир — для него.
Просто им Нужно найти друг друга.
— Но Финн говорил, что не все звери — лиир.
— Верно, не все. Так же, как и не все люди — Чэйсули.
Она против воли улыбнулась, услышав резковатый сухой ответ, Дункан по-прежнему не смотрел на нее, он усердно полировал лук, и, казалось, это занятие поглощало все его внимание без остатка.
— Что случается, если не находится лиир ? Его руки замерли, он наконец поднял глаза на Аликс:
— Чэйсули без лиир — только половина человека. В наших душах это с рождения. И если у воина нет лиир, он ущербен.
— Ущербен…
— Этого ты не можешь понять, Чэйсули, лишенный лиир, не имеет цели. Он не может служить Пророчеству.
Аликс сдвинула брови в раздумье:
— Если ты перестаешь быть цельным… что случится с тобой, если Кай будет убит?
Руки Дункана сжались, словно он готов был переломить лук. Он посмотрел на ястреба, потом отложил лук — теперь Аликс занимала все его внимание, подался вперед пристально вглядываясь в ее лицо:
— Ты спрашиваешь не из простого любопытства. Знай, если ты хочешь бежать, убив моего лиир, ты будешь проклята Чэйсули. А с этим нелегко жить, — по его лицу пробежала тень. — Но ты не проживешь достаточно долго, чтобы успеть испытать настоящее страдание.
Аликс отшатнулась, невольно заслонившись рукой: в голосе Дункана была не просто угроза — в нем была смерть, спокойная и неотвратимая, страшная своим спокойствием.
— Но я скажу тебе, каковы бы ни были твои намерения, — тихо продолжил Дункан, — чтобы ты знала это.
Он помолчал, пристально вглядываясь в лицо девушки, потом заговорил снова
— медленно, ровно, взвешивая каждое слово:
— Если кто-нибудь захочет убить воина Чэйсули, достаточно убить его лиир.
Если он пленит лиир — пленит и Чэйсули. Чэйсули, лишенный дара богов, лишен и
— Разве это так много значит? Ты человек, Кай — птица. Что же это за связь между вами?
Дункан пожал плечами:
— Мне сложно объяснить. Это дар древних богов. Так было всегда и так будет всегда, — он усмехнулся, — если только Мухаар не истребит нас всех. Тогда Хомейна лишится своих корней.
— Своих корней? — изумленно повторила Аликс. — Ты хочешь, значит, чтобы я поверила, что это вы создали Хомейну и сделали ее тем, что она есть?
Дункан непонятно улыбнулся:
— Быть может.
— Я не верю тебе.
— Ты вольна верить или не верить — как тебе больше нравится. Но если хочешь знать наверняка, спроси лиир, и он расскажет тебе. Она взглянула на ястреба. Нет, ей вовсе не хотелось слышать все это от птицы — пусть лучше говорит Дункан…
Аликс вернулась к прерванной теме:
— А если убьют тебя, что станет с твоим лиир?
— Он вернется на волю. Для зверя связь рвется не так болезненно, — Дункан грустно улыбнулся. — Птицы и звери всегда были сильнее людей. Кай будет горевать некоторое время, но останется жить.
Не говори так легко о моем горе, возразила птица. Ты преуменьшаешь значение наших уз для меня.
Дункан рассмеялся — на этот раз тихо и ласково, и Аликс посмотрела на него с удивлением. Оказывается, он был не всегда так сдержан, как ей казалось.
Она устало потянулась и спросила:
— Что же на самом деле происходит с воином, когда убивают его лиир?
Дункан замер. Лицо его утратило всякое выражение и как-то посерело, взгляд остановился. Он ответил глухо:
— Чэйсули без лиир теряет цельность. Душа его пуста. И он выбирает смерть.
— Выбирает… — ошеломленно начала Аликс.
— У нас есть ритуал смерти.
Девушка испуганно всплеснула руками:
— Ритуал смерти!..
Дункан снова взглянул на Кая:
— Чэйсули оставляет свой клан и уходит в леса, чтобы найти гибель среди зверей. У него нет оружия, и он готов к смерти. Какой бы она не была, Чэйсули примет ее, — он пожал плечами — для него все было очевидно. — Любая смерть лучше, чем жизнь без лиир.
— Это варварство! Дикость!
— У тени нет жизни, — невозмутимо ответил Дункан.
— Что? — не поняла Аликс. Он вздохнул:
— Не могу подобрать точные слова. Просто прими на веру то, что я говорю.
Человек без лиир становится тенью. Ни один воин Чэйсули не сможет жить так.
— Я и говорю, это дикость!
— Можешь называть это, как тебе угодно.
— А что, по-твоему, я должна подумать? Он наклонился и подбросил дров в костер — пламя с треском взлетело вверх, глаза Дункана блеснули, как глаза зверя: