Изменяющие облик
Шрифт:
Они проходили по коридорам и залам великолепного дворца: слуги в ливреях почтительно кланялись Кэриллону — и ей. Девушка улыбнулась про себя: всего-то капелька заносчивости — а как изменилось отношение!
Они прошли по лестнице красного камня к окованным бронзой высоким дверям, но тут Аликс остановилась:
— Куда ты меня ведешь?
— Это комнаты госпожи Лорсиллы.
— Жены Шейна?
— Она проследит за тем, чтобы тебя выкупали и одели, как подобает принцессе, прежде чем ты встретишься
Верь мне.
— Я не хочу, чтобы со мной ничего не случалось. Я хочу назад, на ферму.
Кэриллон не стал обращать внимания на эти слова — он уже стучал в дверь.
Аликс закрыла глаза, не чувствуя больше прежней уверенности — чувствуя себя просто маленькой деревенской девчонкой, неведомо как попавшей во дворец и затерявшейся здесь, среди бесчисленных залов и коридоров огромного холодного замка.
Дверь распахнулась.
— Кэриллон! — воскликнула женщина. — Ты уже возвратился? Так скоро?
Аликс осторожно приоткрыла глаза: у дверей в почтительном реверансе замерла горничная, за ней стояла маленькая белокурая женщина в голубом шелковом платье, отороченном белым мехом.
— Я привез то, что обещал, — серьезно сказал Кэриллон. — Хочет этого дядя, или нет.
Женщина вздохнула и невесело улыбнулась:
— Временами ты больше похож на Шейна, чем думаешь: Что ж, дай мне посмотреть на нее.
Кэриллон вывел вперед Аликс, она услышала стук захлопнувшейся двери за своей спиной, и внезапно ее охватил страх.
Женщина села на скамью, и расправила платье:
— Аликс, мы рады видеть тебя.
— Нет, — возразила Аликс. — Шейн когда-то вышвырнул меня отсюда и, без сомнения, сделает это снова.
Королева Хомейны Лорсилла тепло улыбнулась:
— Сперва он должен увидеть тебя. Думаю, он прикусит язык — хотя бы от удивления.
— Или от ненависти.
— Он не может ненавидеть то, чего не знает, — мягко сказала Лорсилла. Аликс, он — твои дед. Он гневался не на тебя, а на себя — за то, что потерял Линдир. Если бы он обошелся с ней поласковее, когда она отказала Эллику, она, может, и осталась бы здесь.
Аликс беспомощно развела руками, словно давая возможность лучше рассмотреть ее синяки и кровь на лице:
— Я не думаю, что король меня примет…
Кэриллон рассмеялся:
— Еще как примет — когда она закончит возиться с тобой. Я оставлю тебя с госпожой. Уверен, когда я приду, перед тобой не сможет устоять ни один человек в Хомейне, будь даже его сердце из камня или стали!
Она невольно вздрогнула и схватила его за руку:
— Кэриллон!..
Принц осторожно высвободился:
— Мне надо идти, Аликс. Не дело мне смотреть, как ты моешься и одеваешься, — он весело и лукаво усмехнулся. — Хотя я, сказать по чести,
Лорсилла приподняла тонкую изогнутую дугой бровь:
— Кэриллон, наследному принцу Хомейны пристало вести себя с большим достоинством.
В ответ принц только рассмеялся, поклонился королеве и вышел. Аликс осталась стоять перед королевой Хомейны, не в силах сдержать невольной дрожи.
Ноги ее болели, а лицо заливала краска стыда.
Лорсилла подошла к девушке. Коснулась нежными пальцами полузажившей царапины на щеке Аликс. Стерла с ее лица следы крови. Ее голос был тих и нежен:
— Не нужно бояться меня, Аликс. Ведь я твоя бабушка.
Голос Аликс дрожал:
— Но я полукровка…
Маленькая женщина печально улыбнулась:
— У меня не будет ни детей, ни внуков. Пусть же хоть дочь Линдир станет моей дочерью — на время.
Девушка склонила голову, внезапно ощутив острую жалость. Она услышала, как Лорсилла приказывает приготовить ванну и одежду, потом королева рассмеялась:
— Ты была крестьянской девчонкой, Аликс. Но теперь, девочка моя, уж раз ты решила предъявить свои права на наследие, в котором отказал тебе Шейн, я сделаю из тебя настоящую принцессу.
— Но… я Чэйсули…
Лицо Лорсиллы приобрело напряженное, почти жесткое выражение:
— Это неважно. Ты — внучка Шейна, вот все, что имеет для меня значение.
А для него? подумала Аликс. Что важно для самого Мухаара?.. Что нужно ему…
Глава 2
Аликс предстала перед Мухааром в шелках и бархате, в блеске золота и драгоценных камней. Темно-коричневая роскошная ткань шелестела при каждом шаге, израненные ноги были обуты в изящные туфельки. В волосах, уложенных в сложную прическу, мерцали жемчуга и гранаты, недавно проколотые уши болели, но поблескивающие в них и, кажется, еле слышно звенящие драгоценные серьги были столь чудесны, что заставляли девушку забыть о боли.
Деревенская девчонка исчезла, перед Мухааром Хомейны стояла совсем другая Аликс. Она изменилась — и не знала, сможет ли когда-нибудь стать прежней.
Стоявший рядом с ней в приемном покое Кэриллон прямо-таки лучился от гордости: он был абсолютно уверен в себе. Но одного взгляда было довольно, чтобы понять: царит здесь все же Шейн.
— Господин мой, — тихо сказал Кэриллон, — это Аликс. Дочь Линдир.
Мухаар стоял на небольшом мраморном возвышении в глубине зала. Позади него был резной трон на львиных лапах, изукрашенный бронзой и серебром: в дерево спинки врезаны золотые руны, само дерево отполировано до блеска. В воздухе витал запах воска и теплой пыли. Сам Шейн был в золотом и черном, на лице его читались жестокая гордыня и надменность.