Измерение инкогнито

Пак Эдуард Анатольевич

Всего три секунды спустя, в стену влетели и оба джипа.

Тотчас же снова дико ломит зубы, в глазах темно, тошнота крутой волной подкатывает к горлу.

Свежее утреннее солнце меркнет, разом теряя всю свою яркость и чистоту, будто кто-то набросил пыльную пелену на глаза. Трепетные краски рассвета уныло блекнут, окружающее пространство выцветает, кажется, что кто-то превращает его в безжизненный винтажный постер. Неизвестная, зловещая сила впечатывает их в вязкий, темно-синий кисель.

Рядом с их жигулями отчаянно сражается

с управлением водитель камаза.

Душный, кошмарный сон наяву, от которого можно ни когда не проснуться.

Дико визжат тормоза, многотонный прицеп уводит в сторону. Водитель камаза, пытаясь выровнять машину, невольно зажимает автомобиль Сергея к обочине.

Воздух наполняется мелкими искрами, страшный скрежет закладывает уши, как будто тысячи гвоздей царапают капот машины.

Брезентовый тент на прицепе камаза трещит по швам, металлические крепления не выдерживают нагрузки и отлетают, одно за другим.

Некоторое время встречный ветер тащит огромный лоскут тяжелой материи, будто плащ супермена. Наигравшись им всласть, он бросает свою надоевшую игрушки и полностью накрывает им жигули.

Одновременно с этим все стекла в машине разлетаются мелкими осколками, брызнув во все стороны жалящими шмелями…

Кажется, что страшное скольжение продолжается целую бесконечность.

Внезапно, как и началось, все стихло.

Потерявший инерцию автомобиль медленно ткнулся в бетонный столбик, неприятные ощущения нехотя отступили. Сергею удалось остановиться на противоположной обочине — им повезло, что встречная полоса в это время суток была чиста.

Оглушительная… тишина. Слышно лишь тихое потрескивание кузова их автомобиля.

— Ты в порядке? — хрипло спросил Сергей, в потемках ощупывая Максима.

— Д-да, к-к-ажется все в порядке.

— Выбираемся отсюда!

Сергей пытается открыть дверь, но ее намертво заклинило. Откинуть брезент с лобового стекла так же не удалось — он как будто прикипел к корпусу автомобиля.

Сергей шарит в темноте на ощупь, отыскивая рюкзак, где у него лежит охотничий нож.

Прорезав толстую материю там, где положено находиться лобовому стеклу, они наконец-то выбираются из железной коробки.

Их окружает почти абсолютная, тревожная тишина — не слышно даже пения птиц.

Метрах в десяти позади них, дымятся остовы двух машин, в которых Сергей с трудом узнает преследовавшие их патрульные джипы.

С первого взгляда стало очевидно, что транспорту ППС и его пассажирам повезло гораздо меньше.

За обгоревшими остовами автомобилей, метрах в пяти, позади, стояла стена, которую они успели проскочить насквозь — теперь она выглядит монолитной и неприступной.

Рябь на ее поверхности исчезла, было похоже, что она состоит из гладкого и толстого, мутно-синего, бутылочного стекла, возвышаясь и продолжаясь во всех направлениях, куда достает взгляд.

Подойдя к патрульным автомобилям Сергей увидел, что некогда бело-синие автомобили стали

абсолютно черными, краска с них на половину слезла, а та что осталась, — выгорела и крошилась под пальцами мелкими чешуйками, мигалки на крышах расползлись двумя безобразными лужами неопределенного цвета и испускали облачка едкого дыма. Даже покрышки на колесах спустились и как-то съежились.

Сергей подошел к первому джипу, Максим побежал ко второму.

В нос ударил тяжелый химический запах горелой пластмассы, смешанный с вонью паленой органики.

Они заглядывают в салоны.

Скорчившись в неестественных позах, на сиденьях сидят обгоревшие до неузнаваемости трупы. Их скрюченные руки прижаты к ушам, рты раскрыты в страшном оскале, будто великан-людоед засунул их в гигантскую духовку и забыл ее выключить. Было видно, что в последние секунды своей жизни они испытывали просто невероятные мучения.

Из кабины КамАЗа с трудом вылез и спрыгнул на землю толстый, потный водитель. Он с трудом переводил дыхание и держался за сердце.

— Что это за хрень-то такая? Совсем обалдели ублюдки. Они что, новый способ тормозить машины придумали? — заплетающимся языком, давясь то и дело лающим кашлем спросил водитель КамАЗа.

— Ну это вряд ли — ответил Сергей. Ты посмотри, что с ними самими стало. Что бы это ни было, нельзя допустить, чтобы еще кто ни будь пострадал. Хорошо еще, что бензин не загорелся, а то было бы сейчас здесь огненное шоу. Ты давай-ка, забирайся обратно в машину — обратился он к водителю камаза — и перегороди дорогу.

Вдали вновь заслышались звуки сирен.

Глава 22

Мостовая бодро стучала под форменными полуботинками. Ноги сами несли Летуна такой до боли знакомой с самого детства дороге. Камуфляж, десантный берет, лихо заломленный на бок, вещмешок закинутый за спину… Пацаны с восторгом провожали его восхищенными взглядами.

Пройдя дворами, густо заросшими высокими и густыми деревьями, он подошел к знакомой кирпичной пятиэтажке.

Вот ржавая пожарная лестница, нижняя перекладина, протертая детьми до белизны. Он знал каждую щербинку на этой стене, за которые удобно было цепляться пальцами, каждый выступ — ведь и сам он, сопливым пацаном, лазил на эту лестницу, висел часами, пытаясь хоть немного подрасти.

Знакомый подъезд, рассохшиеся покосившиеся лавочки с вечными, будто законсервированными старушками на них. Он вежливо поздоровался и зашел в подъезд.

Летун уже три месяца не был дома. Последнее задание закинуло его за тысячи километров от родных мест. Но ему нравилась такая жизнь и менять пока что ни чего не хотелось.

Взлетев одним махом на третий этаж, он забарабанил в обитую хлипкими деревянными планками дверь. Ни какого ответа. Нетерпеливо переступая с ноги на ногу, он с силой вжал пластмассовую кнопку звонка и не отпускал секунд десять. Опять ни чего.