Измученные смутой времени
Шрифт:
Жуков хмыкнул и обратился к дежурному оперу:
— Материалы собраны? Есть ли какие-нибудь следы, указывающие на то, что совершено преступление?
— Да, материалы собраны в полном объеме, — кивнул оперативник. — Никаких следов преступления не обнаружено.
— А то, что пропал видеомагнитофон?
— Пока не ясно, может быть, хозяева сами куда-то его дели, — пожал плечами дежурный опер и осведомился: — Что делать с материалами? Отправить в прокуратуру для возбуждения уголовного дела?
— Нет, передай в группу розыска* (подразделение,
— Заведите розыскное дело и проведите необходимые поисковые мероприятия. Если их грохнули, то шум поднимется нехилый.
Обычно, когда исчезает человек, руководство милиции всеми правдами и неправдами стремится оставить дело в уголовном розыске, чтобы вести поиски пропавшего без вести гражданина только в рамках разыскного дела. Если же направить материалы об исчезновении в прокуратуру, то возбуждается уголовное дело по факту убийства и, соответственно, в картотеке появится еще одно неочевидное преступление, которое ухудшает статистику раскрываемости тяжких преступлений. При этом разыскное дело все равно остается в производстве уголовного розыска, вплоть до обнаружения пропавшего без вести. Эта порочная практика, спущенная сверху с высоких кабинетов еще с советских времен, когда раскрываемость становилась единственным критерием оценки работы уголовного розыска, стала притчей во языцех, как милиционеры в погоне за раскрываемостью идут на всякие ухищрения, и сломала не одну судьбу как со стороны правоохранителей, так и стороны представителей потерпевших.
После совещания Седов зашел к Переверзеву и, изучив материалы по факту пропажи супругов Вахрушевых, озадаченно покачал головой:
— Да тут же из материалов ничего не понятно, как люди могли пропасть, просто констатация фактов! Нет, я лучше пойду и переговорю с этой Пуховой лично.
Пухова оказалась дома и, убедившись в том, что перед ней милиционер, пригласила Седова на кухню.
— Чайку не хотите попить? — предложила она, пригласив гостя сесть за стол.
— С удовольствием, — ответил оперативник, снимая пальто в прихожей. — Целый день на ногах, не успел почаевничать.
— Тогда я вас и накормлю, — с готовностью ответила женщина. — У меня куриные окорочка прямо с духовки.
— Не откажусь, — улыбнулся опер. — Голоден, как стая волков.
Утолив аппетит, сыщик приступил к разговору:
— Зинаида Евгеньевна, я уже читал ваше объяснение, поэтому буду краток. У вас есть какие-нибудь подозрения относительно пропажи Дмитрия и Вари?
— Никаких, — развела руками женщина. — Все было тихо и мирно, и вдруг такое случилось…
— Бандиты, преступники на них наезжали? Не жаловалась ли вам на это Варя?
— Абсолютно нет, — помотала головой хозяйка. — Какие еще могут быть бандиты?
— Обыкновенные бандиты, рэкетиры, — усмехнулся сыщик. — Они уже везде, требуют доли от коммерции.
— Нет, нет, — испуганно замахала
— А, может быть, она скрывала от вас, что их донимают рэкетиры?
— Может быть и скрывала, — согласно кивнула хозяйка. — Возможно, боялась об этом говорить.
— Зинаида Евгеньевна, пойдемте, посмотрим дом Вахрушевых, — предложил Седов. — Хочу своими глазами убедиться, что все-таки произошло у моего друга.
— Дима ваш друг? — удивленно вскинула голову женщина и осторожно поинтересовалась: — Вы точно из милиции? Покажите еще раз ваше удостоверение.
Изучив документ, она вздохнула:
— Пойдемте. Только вам придется прыгать через забор.
Возле ворот Вахрушевых стояли трое мужчин, Пухова издалека крикнула:
— Кино отменяется, хозяев нет дома!
Подойдя к мужчинам, Седов почувствовал исходящий от них запах спиртного, поэтому, предъявив им удостоверение, потребовал:
— Всем разойтись, хозяева пропали.
— Как это пропали? — недовольно спросил один из присутствующих. — Работали, работали и вдруг пропали?!
— Хотите узнать, как пропали? — усмехнулся оперативник. — Тогда подождите меня, сейчас поедем в милицию, там и объясню.
— Не надо нам милиции, — махнул рукой недовольный мужчина и кивнул своим товарищам: — Мужики, кина не будет, пойдем отсюда, тут нам делать нечего.
Седов ходил по уже остывшему дому, и тревожное чувство все сильнее укоренялось в нем, он уже уверовался в том, что здесь произошло нечто ужасное, непоправимое.
«Пропала аппаратура, везде разбросаны вещи, как после квартирной кражи, — думал он, обходя комнаты. — Но пропали и хозяева… Нет, тут криминал посерьезнее. На первый взгляд следов борьбы не имеется. О чем это говорит? Они добровольно пошли с бандитами? Не похоже на Диму, он бы дрался до последнего…»
За ним по пятам следовала Пухова, опер повернулся к ней и спросил:
— Имеется ли в доме подполье и заглядывал ли туда милиционер при первичном осмотре дома?
— Ой, они могут быть там?! — испуганно воскликнула женщина. — Нет, милиционер туда не заглядывал!
— Где оно находится?
— На кухне под ковриком.
Сыщик пошел на кухню и, отодвинув коврик в сторону, открыл люк подполья. Там было темно, он попросил Пухову:
— Придержите, пожалуйста, крышку, я спущусь и подсвечу, а то отсюда ничего не видать.
Женщина опасливо взялась руками за люк, сыщик спустился вниз и, чиркнув спичкой, крикнул:
— Тут кроме картошки ничего нет.
— Слава Богу! — облегченно выдохнула она. — Как они могут там оказаться?!
— Бывает, оказываются, — усмехнулся Седов, вылезая из подполья. — Вот недавно убили целую семью и в подпол.
— Ай, ай, как страшно! — схватилась за голову соседка. — Может быть, эти душегубы и тут побывали?
— Нет, нет, тех уже поймали, тут «погостил» кто-то другой, — ответил опер и поворчал: — Как дежурный сыщик упустил такую элементарную вещь, как заглянуть в подполье.