Изнанка Истины
Шрифт:
— Считаю, что Шаэриэнн вполне способна сама держать ответ в Поединке, — высказался Хранитель Знаний. — Её увечья не помешали ей воззвать к Истине в ответ!…
А Хранитель Гармонии осторожно добавил:
— Тем более, что она сама не желает себе защиты…
— Не желаю!!! — сердито выпалила Шаэриэнн, на щёки которой начал возвращаться румянец. — Я целиком отдаю отчёт в своих действиях! Я справлюсь сама, без помощи… со стороны!
Хранитель Порядка внимательно выслушал всех, время от времени согласно кивая. Я в отчаянии чувствовал, как с каждым мгновением тает, без следа растворяясь
Наконец он заговорил:
— Я учитываю ваше мнение. Но в упомянутом прецеденте относительно Филла'Меарна решение принимал Архонт. Я поступлю так же… Шаэриэнн Ад Аэлла Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра!
Он обернулся, дожидаясь, пока она склонится перед ним.
— Некогда я сам возлагал на твою голову венец Избранницы Ночи. Так было… Я помню это. Поединок Истины должен быть справедлив… И именно потому я признаю правоту Аласдайра Таргоса Ар Кэррайна и даю ему право выступить твоим Защитником.
— Что?! — потрясённо выдохнула Шаэ.
Мне показалось, я ослышался.
— Аласдайр Таргос Ар Кэррайн!
Я не сразу понял, что теперь Архонт обращается ко мне — спохватившись, склонил голову, кляня себя за медлительность.
— Любовь порою толкает смертных на отчаянные поступки… Ты нарушил ход церемонии, не убоявшись возможной кары. Воззвал к справедливости нашего бога, хотя сам веруешь в иных… Но во имя Истины, которую нам суждено отстоять в Поединке, я признаю правоту твоих слов и благословляю тебя стать Защитником той, которой отдано твоё сердце. Однако при этом даю так же право и второй стороне — твоему противнику — выставить вместо себя Защитника на этот бой. Владыка Ллиреадан? Желаешь ли ты биться сам, или воззовёшь к чьей-либо помощи?
— Мне ни к чему Защитник, Архонт Рис'О'Глеанн, — Ллиреадан почтительно поклонился, но в голосе его неприкрыто звучала насмешка. — Я вполне справлюсь сам. Так будет даже проще…
Наши с Шаэриэнн взгляды встретились.
«Пусть лучше ненавидит меня живая».
Истинно так… Но весь смысл этих слов, несказанно тяжёлый и горький, открылся для меня лишь сейчас — когда я понял, что теряю её.
Теряю навсегда — так и не сумев обрести.
— Подойдите сюда, оба Поединщика! — провозгласил Архонт, приближаясь к служителям храма с чашей и ритуальными лезвиями. — Настала пора смешать вашу кровь…
Хранитель Веры в фиолетовом встрепенулся, засуетился, торопясь вернуться на покинутое им место. Не постеснялся даже оттеснить Главу Совета от подушки с ножами: как будто и в самом деле насмерть боялся «проморгать» своё право участия в церемонии…
Я шагнул в его сторону, на ходу расшнуровывая куртку — но Шаэ заступила мне дорогу, оказываясь прямо передо мной.
— Как же так? — с непередаваемой горечью обронила она. — Ты… Как же ты мог?!
Я молчал, скованный по рукам и ногам её пронзительным взглядом — настоятельно требующим, ищущим ответ.
А в голове вертелась только одна, несусветная глупость…
Плащ.
Тёплый меховой плащ.
Когда бы в моих силах была власть над всеми стихиями Мира — я тотчас выколдовал бы его, чтобы обернуть её вечно зябнущие плечи…
А потом подхватил бы её на руки, взлетел на спину верного Рио, которого сорвал бы в дикий галоп, и
Где на белом песке не бьются, а пляшут босиком — под аккомпанемент песен и заливистого смеха.
Где в пору шторма так уютно сидеть в тёплом доме у очага, укрывшись шерстяным пледом, тесно прижимаясь друг к другу, и по очереди прихлёбывать из большой щербатой кружки травяной чай.
Где размеренный рокот волн, крики чаек и лучи ласкового солнца лучше всякого лекаря исцелят раненую душу, возвратят силы, и с облаком мелких брызг в порыве лёгкого ветерка в лицо дохнёт вдруг ощущение счастья — давно уже забытого, а то и вовсе неизведанного доселе…
Уж не знаю как, но там бы я сумел заставить её оставить прошлое в прошлом, оградил бы от всего Мира, верным псом оберегая её покой и отчаянно сражаясь за каждую, самую лёгкую её улыбку…
— Прости… — разлепил губы я.
За то, что здесь и сейчас я не могучий чародей и не всесильный бог.
При мне лишь мой меч и боевая сноровка — тогда как на кону стоит твоя жизнь.
И я буду защищать её как умею — потому что это единственное, что я в самом деле умею делать хорошо. Боги мне свидетели…
Шаэриэнн широко размахнулась — и ударила меня по щеке.
Я не шелохнулся, продолжая смотреть ей в глаза.
Она резко развернулась и почти бегом кинулась прочь, растолкав в стороны четвёрку гвардейцев в серебристых плащах, уже выдвинувшуюся к ней из оцепления Арены.
— Аласдайр Таргос Ар Кэррайн! — окликнул меня Архонт.
Я поднял к нему голову и продолжил движение, заставляя себя собраться на ходу. Ни мгновения слабости, ни мгновения чувств… Потом. Всё потом. Сейчас я не имею на это права.
Как только я занял место посреди Арены, где несколько мгновений назад стояла Шаэ, Старейшие, умело скрыв под маской невозмутимости растерянность и недовольство, продолжили ритуал с того места, на котором он оборвался.
Сбросив куртку на руки одному из незаметных служек, я молча дождался, пока ритуальный нож в руках старца в фиолетовом черкнёт по левому запястью. Собрав в подставленный сосуд с водой несколько капель моей крови, Хранитель, не глядя, сунул мне тряпицу, резко пахнущую травами, и, подхватив с подушки второй нож, развернулся к моему сопернику. Я приложил влажную ткань к порезу, чувствуя, как снадобье начинает легонько пощипывать кожу. Выждав пару мгновений, отнял от руки и стрельнул глазами, ища, куда бы пристроить лоскуток, однако Архонт, неслышно подойдя, лично принял его у меня.
— Единственная магия, которую позволено использовать в Поединке — чары Исцеления, заживляющие ритуальный порез, — объявил он, забирая из рук Ллиреадана такую же тряпицу. — Со мгновения начала боя и до самого его конца использование любых чар недопустимо. От имени Совета я, Архонт и Хранитель Порядка, предупреждаю вас обоих об этом перед тем, как зажгутся Оберегающие Огни. Нарушивший это правило будет испепелён ими незамедлительно — и, стало быть, осуждён. Помните об этом!
— Разумеется, Архонт, — подал голос Ллиреадан. — Прошу тебя, побереги Туманный Венец до окончания Поединка… Я не привык надолго расставаться с ним. И заберу его сразу же, как только покончу с… этим.