Изнанка королевского дворца
Шрифт:
– Графиня, вы можете доставить эти свитки сюда? Для изучения?
– Могу приказать это сделать. Я захватила часть из Иртона. К моему сожалению, они были настолько ветхими, что буквально рассыпались в руках. Мне пришлось их просто копировать…
– И вы не уверены, что там все правильно?
– Светлейший, – горькая улыбка, – я даже не уверена, что все поняла. Там много странных слов, которые я никогда не слышала. Но мои знания ограниченны. Все, что я могла, – это переписать свитки в надежде,
– Не принижайте себя, графиня.
– Не перехваливайте меня, светлейший. – Лиля решила чуть показать зубки. Иначе все будет слишком ровно и гладко. – Я могу загордиться, а где гордыня, там нет места разуму.
– Золотые слова, – искренне вздохнул Альдон. – Их надо выбить на стене храма…
Графиня потупилась. И даже честно попыталась покраснеть. Не получилось.
Лиля решила отдать альдону свиток по фармакологии. Если кто не изучал ее – без пол-литра не разберется. Или по гигиене с эпидемиологией? Наверное, даже второе. Заодно чистоту пропиарим.
– Хорошо. Я пошлю с вами своего человека.
– Как прикажете, светлейший. Буду рада помочь.
– А теперь к вашей… бумаге.
– Светлейший, я считаю, что это надо обговаривать не со мной. А с его величеством.
– Даже так?
– Есть вещи, которые люди знать обязаны. Это книга Альдоная. И ее можно выпускать в таком виде. На бумаге. Она дешева, а печать книг позволит распространить их везде. Даже в самой бедной семье будет святое слово.
Роман кивнул.
– Возможно. Но это может принести и вред. Появится множество толкований книги.
– А вы можете напечатать не только книгу, но и разъяснения к ней. Или давать их в проповедях.
Роман кивнул.
– Это верно. Но его величество…
– А почему бы нет? С одной стороны – церковная литература. А с другой… Неужели в государстве не найдется, что напечатать? Летописи, законы, указы… Сейчас их переписывают, а так – один раз набрал, отпечатал раз двести, и рассылай. Экономия времени.
– Тоже верно.
– Я считаю, что такие важные вещи должны принадлежать короне и Церкви.
– И не хотите ничего для себя, графиня?
– Хочу, светлейший.
Роман кивнул. Ну вот. Это уже интереснее. И более похоже на правду. А то бескорыстие внушает подозрения.
– Во-первых, я хочу процент от прибыли.
Это понятно. И правильно. И объяснимо. А что еще?
– Так. А во-вторых?
– Напечатать те свитки. Даже если сейчас я что-то не понимаю, оно ведь может пригодиться потом! Нашим детям, внукам…. Они разберутся!
– Даже так?
– Светлейший, я небескорыстна. Мне стыдно в этом признаваться, но у меня есть мечта. И на ее осуществление нужны деньги. Много денег.
– Неужели? И что же это за мечта?
– Светлейший, знаете, что мне
– Не играйте в загадки, графиня…
– Что меня лечили клизмами, кровопусканием и рвотным.
– От потери ребенка?
– От родильной горячки.
– И что же вам помогло?
– Только воля Альдоная. Иначе я бы не выжила. Светлейший, я не хочу, чтобы дети гибли по вине таких докторусов. Тахир дин Дашшар учит меня. А я хочу организовать… Вы же знаете, у нас много сирот. А куда им дорога?
Альдон нахмурился. Вопрос был неприятным.
Куда-куда. На городское дно. Мальчикам – в воры, девочкам – на панель. Радости мало, но и альтернативы не было.
– Я думаю, что это может сделать наша Церковь. Можно взять девочек-сирот с улицы и начать обучать их. Хотя бы оказанию первой помощи. Вот как графине Марвел. Уходу за ранеными и больными. Разумеется, с дозволения Церкви и по воле Альдоная. Он посылает нам болезни, но он же, в мудрости своей, дарует и избавление от страданий, чтобы мы успели одуматься и понять, что делаем неправильно. Учить этих девочек.
– За счет казны?
– За мой счет. Хотя бы вначале, пока еще не видна выгода для государства. Я прошу эти проценты не для себя. И вложу их в благое дело.
– Даже так, графиня? А как к этому отнесется ваш супруг?
Яда в улыбке было более чем достаточно. Даже не сильно замаскированного. И Лиля ответила таким же ядовитым выпадом:
– Полагаю, светлейший, что вы сможете его убедить в разумности принятого мной решения. Или его величество. Если бы рядом со мной был кто-то знающий, мой ребенок мог бы остаться в живых! Его ребенок!
– А что потом делать с вашими девушками?
– Использовать по назначению. Сколько у нас людей, нуждающихся в уходе? Пожилых дам, женщин после родов, есть вещи, о которых просто неприлично говорить с мужчиной… Кстати, так и мальчиков можно учить. Сколько людей погибает на поле боя? А сколько потом, от ран, от того, что за ними нет должного ухода и присмотра?
– Хм…
Роман задумался.
Определенно, рациональное зерно в этом было. Но соглашаться, не обдумав? Нет уж.
– Я подумаю над вашими словами, графиня.
– Это больше, чем я могла надеяться, светлейший.
– Разве выслушивать людей не моя обязанность?
Зеленые глаза вдруг озорно сверкнули.
– Выслушивать и услышать – две разные вещи. Разве нет?
– Интересная постановка вопроса.
– А разве она ошибочна? Светлейший, вы могли просто послушать меня. Могли бросить в темницу. Могли выгнать. Могли… да многое. И можете.
– Не боитесь?
– Боюсь. – И опять озорной блеск глаз. – Но не вас, как человека, а вашей власти. И того, к чему она обязывает.