Изнанка Мира

Мазур Степан Александрович

Колдунья отвела тяжёлый взгляд, медленно встала из-за стола и ушла в другую комнату. Оттуда послышалась возня, шум посуды. Запахло кислым. Даже немного закружилась голова. Но Юлия лишь облегчённо вздохнула. Хоть какой-то перерыв. А то прямо бежать хочется. Бежать без оглядки из этого жуткого домика на окраине села. И зачем сюда из райцентра приехала? Там, что ли, бабок-шептуний нет? В газетных объявлениях их пруд пруди. Выбирай, какая поближе. Так нет же, потянуло подальше. Чем дальше, тем вроде бы лучше.

— Ну вот,

милочка, — колдунья выросла перед глазами и протянула маленький пузырёк. — Хочешь, подсыпь в еду, когда к сыну в гости придёт, а хочешь — на фотографию посыпь. Только, чур, чтобы фотография одиночная была. А то, не дай бог… И смотри, чем больше сыпешь, тем сильнее приворот. Не переборщи, а то беда будет.

Юлия схватила пузырёк, как манну небесную. Не считая, протянула пачку денег. Зарабатывала она хорошо. Это был словно противовес в жизни. В личной жизни не везло, а вот на работе как по маслу. Шеф ценил работу специалиста, и размер оклада год от года неуклонно рос.

Но разве это имеет значение, когда рушится крепкий семейный тыл?

Подскочив, Юля поблагодарила старушку и поспешила к дверям. Скорее! Скорее покинуть это место. Лишь бы больше не отвечать на вопросы колдуньи и не видеть её глаз. Они зрят насквозь и хотят отговорить от задуманного.

— Так ведь грех на душу берёшь, — догнали её слова ведьмы уже на пороге, но Юлия лишь ускорила шаг, практически убегая от старого, ветхого дома.

Центральная улица… дорога, вдоль которой выросла и сама деревня… рейсовый автобус и путь домой.

Всё как в тумане.

Время летит незаметно.

Пара часов тряски и родная остановка.

Домой прилетела как на крыльях. Не разуваясь, прошла в спальню, достала из-под кровати — их с Аликом когда-то общей кровати! Когда жили одной, дружной семьёй! — старый альбом. Там на заплаканных снимках на неё глядит он. Любящий и свой. Родной и любимый. Ещё до развода. До того, как жизнь надломилась.

— Алик, ты будешь моим. Моим навсегда! — пробормотала она, как заклятье.

Юлия не стала дожидаться, когда бывший муж придёт в гости к сыну. Это же целых три дня до выходных. Её настолько не хватит. От жгучей любви и пылающей ревности с ума сойдёт.

Из альбома на свет появилась качественная цветная фотография, где возлюбленный стоял на фоне морского заката. Один, как и просила колдунья.

— Зачем же ты ушёл, Алик?

Плача, ногтём поддёрнула крышечку бутылька. Он был вроде тех, в которых продают валерьянку. Крышечка, не ломая ногтей, откупорилась легко, улетев прочь под кровать. Тянуться за ней не стала, торопливые пальцы уже сыпали чёрный порошок на фотографию. Всё без остатка. Чтобы раз и навсегда, чтобы без обманов, чтобы надёжно…

— Он будет моим… Только моим… Навсегда мой… — шептали губы словно в оправдании дурному поступку.

Слёзы брызнули из глаз. Разрыдалась всласть.

Переход к смеху был резким. Плач сменился

неестественным хохотом. Себя не сдерживала. Сегодня можно. Сын после школы ушёл к другу на день рождение. Дома никого. Это её жизнь, её право. Можно всё!

— Всё, Алик, ты будешь моим. Навсегда моим, — прошептала она и улыбнулась. Естественно, по-человечески. Наверное, впервые за долгие месяцы разлуки. Ощущение, что дело сделано, придало сил и уверенности.

Звонок телефона на кухне заставил отвлечься от мыслей, подскочить на ноги.

— Алло.

— Юля, привет. Ты слышала новость?

Звонила Роксана, давняя и, наверное, единственная оставшаяся подруга.

— Какого плана новость? Вот у меня новость! Твои перед ней — чепуха! — едва не взвизгнула девушка.

— Юля, — прервала Роксана. — Ты должна это знать… Алик погиб.

Мир взорвался…

Подбородок затрясся с немым вопросом: «Как?»

— Юлька, маленькая моя… Его вчера машина сбила. Ночью умер в больнице, не приходя в сознание.

Юлия сползла по стенке, выронив трубку.

— Юля? Юля?! Ты слышишь? Эй, не бросай трубку… Он же бросил тебя… Так ему и надо, кобелю безмозглому!

Девушка молча отключила приём. Голова отчаянно кружилась, и так хотелось упасть в спасительное беспамятство. Только кто заметит? Одна в пустой квартире. Одна по жизни.

Телефон зазвонил снова. Сил поднять трубку не осталось, они улетели куда-то вместе с именем возлюбленного.

Сработал автоответчик.

— Мам, когда будешь дома и прочитаешь это сообщение, я буду уже у Бориса. Там же и заночую. Сегодня меня дома не жди. Ну, ладно, мам, я пошёл. Если что, позвони маме Бориса. Со мной всё хорошо.

Телефон отключился, позволяя Юлии упасть на кухонный пол. Она почти подумала, что потеряла сознание, но оно никак не собиралось уходить. Жестокий мир не собирался отпускать её с холодного кухонного пола в мир грёз. Пришлось перевернуться на спину и просто уставиться потолок.

Глупо, бессмысленно, больно…

Сколько прошло времени, сказать не могла. Мир для неё остановился. Лишь затёкший затылок нуждался в смене положения тела, да желудок требовал жидкости. Но зачем это всё, когда мир мёртв? И она мертва вместе с ним.

— Эх, Алик, — протянули губы.

— Юлька… — раздался отдалённый, до боли знакомый голос.

Женщина моргнула, дёрнула головой.

— Ну вот, уже и бредни начинаются…

— Юля-я-я-я, — протянул голос где-то ближе, словно из другой комнаты.

Сердце тревожно забилось и под ложечкой засосало. Краска покинула лицо.

— Юля! Я здесь… — раздалось за спиной.

Юлия закричала, резко повернулась. Но за спиной никого, только сильно ударилась головой о тяжёлый металлический стул. По лбу потекла тёплая струйка. Тяжёлые капли разбились о пол. Непривычно багровые на фоне светлого пола, вызывающие тошноту.