Изнанка модной жизни
Шрифт:
– Я жду подробностей! – Софи с нетерпеливым любопытством, воззрилась на меня.
Пересказав ей наш с ним разговор, я порылась в ящике бюро, и найдя карту, разложила её на столике, отодвинув булки в сторону.
– Посмотри! Вот путь, который мы проделаем, Софи! – воскликнула я и проведя пальцем по карте, прочла: - Париж - Лион, Женева - Лозанна, Берн- Баден, Цюрих - Базель, Франкфурт - Лейпциг, Дрезден - Берлин - Данциг, Мариенбург- Кенигсберг, Рига и наконец – Петербург!
– Мы проедем все эти города? – Софи побледнела, а я радовалась как ребенок,
– Нет, они останутся в стороне, но стоит лишь представить, что мы оставим позади пол Европы – мурашки бегут по коже! – меня совершенно не тревожило предстоящее путешествие. – Представляешь, сколько всего мы увидим!
– Вы такая смелая, мадмуазель, - бедняжка восхищенно и испуганно наблюдала за мной. – А меня страшат такие расстояния!
– Ничего не бойся, нас ждут новые люди, новые места и море впечатлений! – я схватила её за плечи и обняла в порыве безудержной радости. – Софи! Нас ждет новая жизнь!
Этой ночью мне снились сны, в которых я была в России. Даже запахи стали явственными, будоража мою и без того трепыхавшуюся в предвкушении душу. И самым первым, самым ярким, был запах снега. Не того, который иногда сыпал здесь, превращаясь в грязную кашу, а настоящего, «вкусного», с ароматом звезд и хвойной лапы. По которому хотелось бежать, слушая уютный скрип и брать в руки, ощущая холод небес.
Проснулась я с замечательным настроением и долго смаковала послевкусие своего сна, весело болтая ногой под столом. Софи смотрела на меня и улыбалась – я заразила её своими восторгами и глаза моей подруги тоже начинали загораться огнями надежд.
Бобровский так и не появился. Но меня это не особо заботило – он был мне неприятен. В последнее время я стала удивительно четко определять людей, стоило мне взглянуть на кого-то, как мозг подавал сигнал – держись от него подальше. Вот и барон вызывал во мне противоречивые чувства. Такой тип мужчин был мне противен.
К обеду я решила съездить в ателье, чтобы проверить, как идет работа над нарядами императрицы. Хоть работа и шла к завершению, но мне хотелось убедиться, что все идеально. Я оделась и, предупредив Софи, что не задержусь, вышла из дома.
Погода стояла великолепная, светило солнышко и белые, кучерявые облачка плыли по лазурному небу. Свежий ветерок приятно обдувал лицо и я с интересом смотрела в окно экипажа, отмечая, что даже улицы казались светлее и чище, обласканные ласковыми лучами. Что-то кричал со своей будки молочник, ему в ответ огрызался пекарь, вывалившись по пояс из окна, а лысый цирюльник чистил свои инструменты, разложив их на деревянном столе. Все было так привычно и предсказуемо, что я непроизвольно зевнула.
И тут, меня будто током ударило – в узком, грязном проулке, ответвляющемся от главной улицы, стояла Козетта.
Я остановила экипаж, и с болью в сердце наблюдала за некогда любимой девочкой, к которой привязалась всем сердцем. Но это существо не имело ничего общего с ребенком, когда-то жившем в моем доме. Все то же, по-детски хрупкое тело
Я смотрела и смотрела на нее, стараясь разглядеть хоть каплю той невинности, которая все еще сохранялась в ней на тот момент, но, увы – видела лишь вульгарную девку, призывно улыбающуюся грязному незнакомцу. Похоже и на своем поприще, Козетта не построила карьеру. Сколько еще она проживет в этих темных переулках, и какое будущее её ждет? И ждет ли вообще…
Я не испытывала к ней злости, не держала обиды. Все осталось в прошлом. Мне было искренне жаль её. Жаль загубленную жизнь, которую она уничтожила своими руками. По моим щекам скатилось несколько слезинок, и я смахнула их краешком платка, с горечью понимая, что ей моя жалость не нужна. А если быть честной полностью - ей и моя любовь была до лампочки…
Приказав извозчику ехать, я решительно выкинула из головы все, что увидела. Каждый получает то, к чему стремится. Козетта получила улицу, а меня ждала Россия.
48
Времени до отъезда оставалось не то, чтобы совсем мало, но, учитывая, сколько всего нужно было сделать - его катастрофически не хватало.
Дом выставили на продажу. Если не успеем продать до отъезда - Роза обещала помочь, а потом выслать деньги.
Далее. Нам срочно обязательно нужны были валенки. И дело даже не в самой новой коммерческой идее - тупо стоило позаботиться о собственном тепле и комфорте. Поскольку взять их здесь было негде - пришлось озадачить Архипа, который нашёл для нас пару таких непривычных для местных обувок.
Валенки отдали в обработку вышивальщицам и в итоге они получились чудо, как хороши. Я придумала купить нам с Софи по красивущему тёплому платку, которые могли либо заменять шапку в не сильно холодную погоду, либо набрасываться прямо на шубу. И, для полного, что называется, плезиру, орнамент с платков при помощи изогнутых (похожих на мебельные) иголок был перенесён на новую обувь, а так же и на варежки. Перчатками в русские морозы не обойтись, а вот тёплые двойные варежки - самое то.
Затем необходимо было озаботиться покупкой дормеза*, и подойти к этому вопросу очень ответственно.
Это транспортное средство представляло собой громаднейшую первобытную карету. Понятное дело, что эстетические представления сейчас должны были отступить перед удобством и практичностью. Однако, я всё же не смогла удержаться от скептического смешка, разглядывая совершенно неуклюжие гигантские ящики на огромных колёсах.
Пересмотрев кучу вариантов, остановила свой выбор на "ящике" с печкой. Он был явно не новый, снаружи оббит загрубевшей, местами начавшей растрескиваться кожей, но вполне удобный и рабочий.