Изнанка
Шрифт:
Милавин разве что рот ни раскрыл от удивления, работающий домофон поразил его, пожалуй, даже больше чем охранник-зомби. За прошедшие сутки в его голове как-то уложилась и даже укоренилась мысль, что действующие автомобили, водопровод, лифты и прочие механизмы остались на стороне живых.
– Работает… – глупо улыбнувшись, произнёс он.
– Ну да, – Иван недоумённо обернулся.
– Так этот твой Кукловод… он – механик, – Андрею понадобилась секунда, чтобы вспомнить местное название.
– Хуже того, он – колдун.
– Колдун… – Милавину удалось справиться с собой,
В этот момент домофон щёлкнул и радостный мужской голос из динамика спросил:
– Кто там?
– Свои, – не слишком дружелюбно откликнулся Иван.
– Здарова, Поводырь. Ты по делу или в гости?
– По делу.
– Во-от, вечно у тебя так… Но я всё равно рад тебя видеть. Проходите и поднимайтесь сразу наверх. Я у себя.
Домофон издал протяжный писк, и, потянув за хромированную ручку, Иван распахнул одну из дверей.
– Заходи.
Они вошли в просторный офисный холл. Крапчатая серо-белая каменная плитка на полу, стены нейтрального светло-бежевого оттенка, стерильно белый потолок. С потолка свисали люстры, стилизованные под уличные фонари, они заполняли холл искусственным электрическим светом. По обе стороны от входа – чёрные кожаные диваны и журнальные столики. А напротив – стойка ресепшн из того же тёмно-коричневого дерева, в тон к дверям.
Андрей, наверное, уже не удивился бы, если б за стойкой оказалась бойкая девушка-блондинка в белой блузке или сонный охранник в униформе, но там был ещё один зомби-мамелюк. От того, который открывал им калитку, он не отличался ни одеждой, ни вооружением, разве что лицо его выглядело более… свежим. Милавин так и не смог подобрать другого слова. Однако у этого мертвеца лицо действительно смотрелось немного лучше, чем у предыдущего, застывшая восковая маска и стеклянные глаза, но никаких синих веточек вен на щеках и фиолетовых век.
Иван не стал задерживаться. Широким шагом он пересёк холл, оставив стойку ресепшн по левую руку, и открыл ещё одну дверь. Махнул рукой Андрею, пропуская вперёд.
Они вышли на открытую галерею, которая охватывала по периметру небольшой внутренний дворик.
– Ничего себе, – Милавин обвёл взглядом молочно белые колонны с портиками и арочные проёмы галереи.
Большую часть внутреннего двора занимал широкий лестничный пролёт, примыкающий к одной из стен. Он огибал вертикальный туннель лифтовой шахты и вёл на второй этаж. Каменные перила были украшены светильниками, также стилизованными под старомодные уличные фонари.
Не обошлось и без девушки-блондинки, она спускалась по лестнице им навстречу. Правда, положенных офисным дресс-кодом белой блузки и чёрной юбки по колено тут не было и в помине. Вместо этого на девушке были светло-голубые обвислые джинсы «афгани», красно-белые кроссовки и ярко-зелёная майка топик на тоненьких бретельках. Майка едва-едва прикрывала высокую грудь и оставляла совершенно голым живот, демонстрируя всем окружающим серёжку-гвоздик в проколотом пупке. Медово-золотистые волосы были острижены коротко, только косая чёлка свисала едва ли не до подбородка, закрывая девушке левый глаз. Несколько прядей чёлки были выкрашены в розовый
– Здрасьте! – правый глаз смотрел на гостей одновременно и равнодушно, и вызывающе, и игриво, а левый по-прежнему прятался под чёлкой.
– Здрасьте! – обескураженно повторил Андрей, Поводырь ограничился кивком головы.
– Дядя Лёша сказал вас встретить и проводить.
– Дядя Лёша? – это обращение, похоже, покоробило даже невозмутимого Ивана.
– Ага. Он сам сказал его так называть, – с вызовом бросила девица, а потом усмехнулась и добавила: Это его заводит.
Повисла пауза, если до этого у Андрея ещё были какие-то сомнения относительно роли этой малолетки, то теперь всё стало предельно ясно. Чтобы избавиться от неловкой тишины он задал следующий вопрос, первое, что пришло в голову.
– А зовут-то тебя как?
– Ника, – она стрельнула в его сторону взглядом.
– Ника… это в смысле Вероника?
– Ну, так-то, да, но Ника лучше.
– Ладно, Ника, – Иван спустился по ступенькам и вышел на дворик, замощённый всё той же каменной плиткой, – Где там твой дядя?
– Чё, пошли?
– Пошли, – Андрей тоже покинул галерею.
Девушка развернулась и направилась через двор, вульгарно покачивая бёдрами. Чёрная полоска стрингов ярко выделялась на загорелом теле и призывно маячила над сползшими едва ли не до середины ягодиц джинсами.
Подойдя к дверям лифта, Ника нажала на кнопку вызова. Милавин запрокинул голову. Жёлтые стены здания с белыми декоративными карнизами и колоннадами обступали дворик со всех сторон и тянулись ввысь на четыре этажа, а наверху распростёрлась ажурная паутина стеклянной крыши.
Двери лифта открылись под приятный мелодичный перезвон.
– Залезайте, – девушка махнула чёлкой.
Иван, а следом за ним и Андрей вошли в лифт, сразу стало тесно из-за объёмистых рюкзаков, впрочем, для Ники место нашлось. Нажав кнопку, она отправила лифт на четвёртый этаж. Кабина плавно тронулась с места, скользя по направляющим.
Три стенки лифта, выходящие на внутренний дворик, были стеклянными. И теперь Андрей мог с высоты оценить архитектуру этого строения. «Интересно, – подумал он – это новодел или перестроенный изнутри старинный дом».
– Что это за здание? – спросил он.
– Да я в душе не е…у! Банк какой-то, – пренебрежительно фыркнула Ника, но тут же спохватилась и затараторила, нервно бегая взглядом по лицам мужчин. – Ой! Вы только дяде Лёше не говорите, что я ругалась. Ладно? Он этого очень не любит.
Лифт остановился, двери открылись, снова прозвучали колокольчики. Девушка вышла, развернулась и теперь стояла прямо перед дверями.
– Не скажете? Нет? – от безразличия не осталось и следа, перед ними был не на шутку перепуганный ребёнок.
– Не скажем, – Иван даже не взглянул на девушку, проходя мимо.
– Только постарайся больше не ругаться, тебе это не идёт, – Андрей вышел последним.
Ника поспешно кивнула, тряхнув медово-розовой чёлкой.