Изнанка
Шрифт:
Первый и основной: социум, точнее — общественное сознание Корифейства и Зиманды. То самое «доказательство» и «улики». Они просто не рассматриваются процессуально как основания для вердикта. Судья ЛИЧНО — может принять или нет, но не более того. Криминалистики нет, законов, регламентирующих косвенные улики, нет, населена оборотнями. Собственно, моя деятельность как поверенного, возможно, и приведёт к формированию процессуального законодательства-регламентирования. Работать бесплатно, конечно, ле-е-ень. Но я не бесплатно, кроме того, эти потенциальные изменения направлены на моё личное благо, в перспективе, что не может не радовать.
И
С такими мыслями я и добрался потихоньку до Шкуфьи. Вообще, с холма, на который поднималась дорога, городок выходил очень чётко разделённым на две части. Первая из которых — родовая, под Курбичами. Дома в некотором беспорядке, явно выделяется центральный комплекс родового особняка. И коттеджики пейзан начинались с городской черты, что, учитывая не слишком обширные владения, и неудивительно. А вторая — «корифейская портовая администрация», контролирующая порт: однотипные, в «стиле», островерхие домики. Занятно, что порт — явно не «зона контроля» Курбичей, хотя это не гарантировано. Может, корифейство отгрохало здания «по доброте душевной». А возможно, всё так, как и выглядит, а Курбичи просто прощёлкали клювом, «ложась» под корифея.
Стен городок не имел, а из будочки городской стражи (в окружении пейзанских полей и халуп) высунулась стражническая рожа. Смерила меня с Младом взглядом, раззявила пасть, начала было трындеть «Подор…», не обзываясь — огрёб бы за такое — а, очевидно, спрашивая подорожную. Но оценил мой наглый, ехидный и сиволапый мордас, огненные огоньки в глазах аркубулюса и не договорил. Поелозил башкой в дверном проёме, типа поклонился, выдал «добро пожаловать в Шкуфью, уважаемый!» и скрылся в будке.
— Дурно службу несут, с вашего позволения, господин, — не вынесла душа служаки Млада подобное попрание дисциплины.
— Мне, в общем-то, всё равно, — пожал я плечами. — Но в Шкуфье проверять подорожную у едущего по дороге от Золотого владетеля… Можно. А смысл?
— Указ корифея, Михайло Потапыч.
— А стены где? — ехидно полюбопытствовал я. — Нет, спрашивать они спрашивают. Но не для дела: понятно, что владетель без подорожной, если ему понадобится, просто объедет эту… цитадель порядка и безопасности, — охарактеризовал я деревянную будку на пару ментомест.
— Для мзды?
— Думаю, что так, — кивнул я. — Возможно — просто просят, или что-то рассказывают. Возможно — вымогают у лопоухих владетелей мелочёвку на «ремонт дороги» или ещё что.
— А нас… — начал было Млад, посмотрел на мою ехидную, сиволапую и наглую
Добрались до городской черты, где я отловил стражников не «корифейских», а судя по виду и характерному знаку «рогов и копыт» (ну вообще — клыков и копыт, но из-за схематичности эти зубы вполне тянули на рога) — наёмников Курбичей. В общем — стражники как стражники, с мордами умеренной ментовизны.
— Есть вопросы, — перекатил я аргент между пальцами.
— Ответим, уважаемый, — состроил глазки серебрухе главный стражник. — Коли не во вред владетельным Курбичам и Корифею наши ответы будут, — сделал он морду «при исполнении», но романтический взгляд на монету смазал эффект.
— Не будет, — махнул лапой адвокат в моём лице.
И стал узнавать, есть ли в Шкуфье владетели, на текущий момент, кроме как Курбичи. И если есть — то где.
— Как не быть, уважаемый. Слышали, небось — на днях страсть и душегубство учинилось, над уважаемой госпожой! Суд убивца ждёт, а на суд и казнь праведную уважаемые владетели не против полюбоваться. Да и вы, небось…
— Мои дела — мои, — небрежно бросил я.
— Понял, — всё понял главстраж.
— Где они есть-то?
— Так в Карасе, почитайте, все комнаты сняли. Это если друзей господ Курбичей не считать — они-то как были в гостях, так и ныне есть. А Карась, — правильно интерпретировал мою мимику стражник, — это трактир портовый, уважаемый. По левую руку от порта, портовой управы не доезжая… — стал рассказывать маршрут. — Но благородных комнат там, мнится мне, не осталось. И неблагородных тоже.
— Нет и нет, посмотрим. Благодарю, — метнул я монетку в информатора.
Последний от броска ловко увернулся, более того — монетку поймал и не стал ответно кидаться в меня. А мы с Младом поехали к этому Карасю. Дело было вот в чём: для нормальной работы с делом мне было бы очень желательно заручиться поддержкой (или благожелательным нейтралитетом) Лидари. Вариант благожелательно расспросить Кубричей, с учётом того, что я — поверенный Квидых, был не просто тухлым, а практически невозможным. Соответственно, Лидари-наблюдатель, которого желательно перевести в разряд «сочувствующего», если не «союзника». Мне нужны, пусть и не протоколируемые, рассказы если не самих Курбичей, то хотя бы слуг, горбатившихся на гулянке. Лидари может помочь с этим (если нет — придётся подкупать слуг, что мало того что накладно, так ещё и бессмысленно — вероятность вранья крайне высока). Но для этого, помимо моей обаятельный морды и чудесного характера, нужны основания. Желательно, точнее, непременно — в бумаге.
Таскаться по окрестным владениям, где обитают очевидцы — долго, не факт, что эффективно, да и вообще — ле-е-ень. А вот в этом Карасе — вполне могут быть владетели, рекомендательные письма к которым выдали мне Квидые. И от этих граждан мне нужны показания, письменные и заверенные — хотя бы личной подписью. Подобное в уголовном судопроизводстве, насколько мне известно, не использовалось, но мне нужно было для убеждения Лидари, а не для непосредственного суда. С судом, есть у меня обоснованное ощущение, всё будет не так просто, а мне придётся немало побегать. Но ощущения ощущениями, а попробовать «по-быстрому» — надо, как и заполучить благожелательность Лидари.