Изнанка
Шрифт:
– Ну не скажи! Это затягивает. Хотя что мы с тобой спорим? Я прямо сейчас позвоню в редакцию Тормошилова...
– Самого Тормошилова?
– А что такое? Ему нужен ассистент режиссера на новую передачу «Татами – мозгами».
– Ира, я же ничего в режиссуре не понимаю, тебе ли не знать, мы же вместе учились!
– Если ты такой наивный юноша, что думаешь, что ассистент режиссера занимается режиссурой, тогда тебе действительно надо поучиться. А поучиться лучше всего у Тормошилова. Вот Варлам Строганов, например.
– Из передачи «Песен воз»?
– Не просто из передачи,
– Кто такие бебики?
– Это лампочки такие, малый свет.
– Ну вот видишь, я самых простых вещей не знаю!
– Не мудри. Хочешь работать на телевидении – все выучишь. Или вот Виталька Прокуроров, тот вообще у Тормошилова постановщиком начинал.
– Режиссером-постановщиком?
– Какой ты все-таки дурак, Парамон! Режиссер-постановщик – это высшая должность. Это сам Тормошилов, а постановщик – это тот, кто декорации ставит и гвоздями прибивает. Еще их монтировщиками называют, кто как. Вот Виталька и таскал декорации, а сам учился. А сейчас, смотри, у него своя передача, он депутат и все такое.
– Ладно, звони. А платят там хорошо?
– Уж не хуже, чем в твоей газете. Сам договаривайся о деньгах. Но предупреждаю: Тормошилов в работе – зверь. Будет тяжело.
– Не привыкать. Давай звони.
Должен в этом месте напомнить читателям, что в то время мобильные телефоны были неслыханной роскошью. Договаривались с простых телефонов, просили перезвонить и ждали звонка. Пока Ира искала нужного человека, Парамон думал о том, правильный ли он совершает шаг. Наконец нужный человек ответил, встречу назначил на завтра, и от сердца отлегло. Можно было просто поболтать, но засевшая в мозгу мысль не давала Паше покоя.
– Ты помнишь, вчера три года было Веткину. Вы отмечали?
– Так, как-то никак. Кстати, а ты в курсе, что Веткин, когда пришел с радио сюда, первым стал у Тормошилова работать?
– Нет, я не знал.
Паша понял, что это судьба. Где еще поближе поговоришь с людьми, как не на работе!
– Так вот знай. А вы в газете хоть помянули?
– Я один стопку водки хлопнул и все. А не знаешь, что говорят? Как следствие продвинулось за эти годы?
– Да никак. А что не ясно? Все знают, кто убил, но никто ничего не раскроет.
– Как знают, кто убил?
– А ты что, не знаешь? Все «Останкино» говорит.
– И кто?
– Да Леша Двубаш.
– Господи, а он-то при чем?
– Как, ты не знаешь? У него с Меланьей Веткиной роман. Еще при живом Веткине начался. Вот они его и грохнули.
– Какие-то ты страшные вещи говоришь. Мне не верится!
Ирина почему-то перешла на шепот и подвинулась к Черноте.
– В Библии есть пророчество. Если мужчина убивает мужа, чтобы обладать женой, на него падает проклятье Бога. Все «Останкино» знает, что Двубаш болеет. Говорят, рак у него, не выживет. Проклятье на нем!
Против таких сильных аргументов возразить было нечего. Паша заспешил обратно, поблагодарил Ирку и обещал почаще встречаться. Однако избавиться от мыслей про Библию не мог. У Паши была старая журналистская
Весь этот редакционный дурдом не смущал Пашу. Он сел на свое место, сдвинул все лишнее и раскрыл Библию. Дверь в коридор не закрывалась, и Пашин стол было видно снаружи. Все пробегающие по редакции с удивлением останавливали взгляд на Паше, держащем толстую черную книгу с надписью «Библия» и большим золотым крестом на обложке. Выражение Пашиного лица соответствовало читаемой литературе.
Зам главного в очередной раз заглянул в комнату и, увидев эту картину, по привычке спросил:
– Когда сдашь правку статьи?
– Уже лежит у вас на столе, – не отрываясь от текста, произнес Паша.
– Сейчас посмотрю.
«В секту какую-то парень попал, – подумал зам главного редактора. – Жалко. Хотя главное – пусть работает хорошо, а остальное – дело личное».
В редакцию приходили и уходили люди, непрерывно звонил телефон, по коридору сновала масса народа. Паша читал. В комнату заходили приятели – рассказать историю или анекдот, громко хохотали с соседками. Телефон разрывался от звонков. Паша читал. Прибегал зам главного, дал новое задание. Паша кивнул, не отрываясь от чтения.
В какой-то момент он понял, что великий юморист Марк Твен вовсе не шутил, когда писал про мальчика из немецкой семьи, который выучил Библию и сошел с ума. Паша прочел всего лишь треть, но близок был к герою Марка Твена. Наконец во второй книге Царств, в главе 11 он нашел, что искал: «Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему: это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина. Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею». Потом Давид, как верховный главнокомандующий, отдает приказ послать этого несчастного Урию на войну (видно, тот был военным), причем пишет в письме так: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер». Естественно, генералы так и сделали. Урия погиб, штурмуя какой-то город. Гонец пришел докладывать царю: «Одолевали нас те люди и вышли мы в поле, и мы преследовали их до входа в ворота; тогда стреляли стрелки со стены на рабов твоих, и умерли некоторые из рабов царя; умер также и раб твой Урия Хеттеянин». «И услышала жена Урии, что умер Урия, муж ее, и плакала по муже своем. Когда кончилось время плача, Давид послал, и взял ее в дом свой, и она сделалась женою и родила ему сына. И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа».