Изобретатель
Шрифт:
– Мы с командиром всё уладили. У него спроси "отрывные корешки". Он тебе всё разъяснит, - услышал он в ответ.
– А куда хоть летите?
– понял "тему" ушлый помощник.
– На базу Три медведя.
– Спелеологи?
– Да.
– Понятно. Напрямую через горы девяносто километров и сорок минут полёта, а вокруг, через Туапсе и Майкоп, четыреста тридцать и восемь часов болтанки на автобусе, - скорее самому себе, чем пассажирам сказал второй пилот.
– Ты центровку и взлётный вес посчитал?
– неслышно подойдя сзади после "облегчения" спросил командир.
– Да, - оборачиваясь ответил
– Двести сорок миллиметров, одиннадцать и четыре десятых тонны. Но я не ожидал, что мы ещё кого-то возьмём. С дополнительными семью пассажирами и их грузом мы превысим максимальный допустимый взлётный вес.
– Как ты считал?
– Семь тонн без топлива. Две тонных керосина, из расчёта час туда, час обратно и аварийный остаток на пол часа. Плюс двадцать четыре пассажира с рюкзаками. Это грубо две четыреста. Итого одиннадцать четыреста. Всего лишь на сто семьдесят КэГэ меньше ограничения по весу в этих погодных условиях, - о переводчике и гиде, за провоз которых второй пилот положил деньги себе в карман, он командиру не сказал. Молодой человек понадеялся, что тот не станет пересчитывать по головам две дюжины иностранцев и оказался прав.
– Этих семерых мы тоже берём. С их вещами будет примерно тонна. Пока к перевалу долетим сожжём килограмм шестьсот. Лишними останутся триста-четыреста килограмм. Не так уж и много, - опытный пилот кивнул головой в сторону прибывших с ним пассажиров и тоном не допускающим возражений скомандовал.
– Рассаживай иностранцев вдоль бортов на откидные сиденья, а спелеологи пусть летят верхом на своём грузе. Им не привыкать. Сначала высадим в "цирке" испанцев, и пока они сходят на гору и вернуться обратно, мы успеем забросить к "Трём медведям" эту семёрку.
Три тысячи лошадок, спрятанных под кожуха двух турбовальных двигателей, натужено ревели отрывая двадцатилетнюю машину от бетона стоянки. Командир отдал ручку циклического шага "от себя" и медленно набирая скорость повёл вертолёт над дорогой ведущей на Красную поляну. Это был не самый короткий маршрут до Цахвоа, но иначе он лететь не мог. Во первых, КВС должен был держаться в стороне от границы с Абхазией, а во вторых, трасса вела вдоль реки Мзымты, а значит, это был самый низкий профиль полёта для его воздушного судна.
Через пол часа, оставив чуть левее Красную поляну, экипаж продолжил свой путь вдоль русла реки к её истоку, озеру Кардывач. Полёт проходил на тридцати метрах над извилистым бурным потоком. Параметры работы двигателей особых волнений у пилотов не вызывали. Чуть выше обычного были показатели температуры масла и выходящих газов, чуть меньше заявленной в характеристиках выдавали тяги движки, но старый командир знал об этих проблемах от инженерно-технической службы и считал, что если машина допущена к полётам, то ни хрена с ней не может случиться.
Русло Мзымты пролегало всего в шести километрах от места посадки. На траверзе верхнего цирка вершины, на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря, командир заложил не глубокий вираж влево и перевёл вертолёт в пологий набор высоты. По три метра в секунду машина взбиралась ввысь, но склоны кавказского хребта были вдвое отвесней, чем профиль набора. Расстояние до земли постепенно сокращалось и скальная поверхность всё ближе и ближе приближалась к колёсам основных стоек шасси. Когда до места
– Все живы?
– прокричал в салон второй пилот, отстёгивая ремень безопасности.
– Похоже, что все, - услышал он в ответ слова одного из спелеологов.
– Всем покинуть вертолёт, - скомандовал пришедший в себя командир экипажа и с трудом выполз на коленях со своего рабочего места.
Бортовой техник дёрнул рукоятку механического замка задних створок и нижняя половина безжизненно упала на склон. Кряхтя и проклиная всё на свете на двух языках пассажиры выбрались из покорённой машины и собрались в две группы в паре десятков метрах от места аварии.
Последним вертолёт покинул командир. Хромая на левую ногу, он подошёл к спелеологам и в полголоса сказал их лидеру:
– Отсюда до турбазы "Три медведя" чуть больше сорока километров. Идя вдоль устья реки Малая Лаба вы сможете быть там завтра к вечеру. Забирайте свои вещи и выходите прямо сейчас. Спасатели вас тут застать не должны.
– Понимаю, командир, - так же тихо ответил жилистый мужчина лет сорока.
– За мою группу не волнуйся. Мы и не пропадём, и ни кому ничего не скажем.
С этими словами они пожали друг-другу руки и через двадцать минут спины первопроходцев природных подземных пространств исчезли из вида за хребтом, перевалить который Ми Восемь так и не сумел.
О случившейся аварии ни в аэропорту Адлера, ни в концерне "Югавиа", ни в туристическом агенстве ни кто не знал. И если бы жёны переводчика и проводника не всполошились к полуночи следующего дня, то операция по поиску и спасению потерпевших аварию экипажа и пассажиров затянулась бы на несколько дней.
Но супруги это такие люди, которые неладное чувствуют сердцем. И их очень трудно обмануть. Так было и в ночь с четвёртого на пятое июля. Две незнакомые друг другу женщины, почти одновременно позвонили в городскую милицию и сообщили о пропаже мужей улетевших с иностранными туристами в горы.
Трудно сказать, что на блюстителей порядка произвело большее впечатление: пропажа двух сограждан или исчезновение двух дюжин иностранцев, но розыскная машина закрутилась с бешеной скоростью и уже с первыми лучами солнца спасательный вертолёт взлетел по маршруту исчезнувшего Ми Восемь.