Изоляция
Шрифт:
– Ну это как собаку вместо её хозяина расспрашивать, – поясняю персонально для напрягшегося космонавта. – Если мне не верите вы, посмотрим, что скажет первый попавшийся невропатолог. Либо психиатр. Уже молчу о процедуре назначения мне того законного представителя.
– Умный? – приложивший меня в спину (кажется, это всё-таки он) здорово занервничал.
Какая-то смутная картинка наконец начинает формироваться на задворках сознания, но сейчас не до неё: нужно дожимать момент. Чувствую интуитивно.
Отдельным бальзамом на душу становится
– Третье, – не даю астронавту развить мысль. Кстати, кажется, предполагаю его мотивы. – Ваше обвинение. В чём вы меня обвиняете? Вы же не планируете высасывать из пальца?
Запись явно ведётся, пусть будет. Хуже точно не станет, даже если возможна редактура.
– Всё?
– Почти. Есть и альтернатива, – прикрываю веки, борясь с головокружением.
– Какая? – местный опер (ну а кто ещё может явиться на такой разговор в гражданке?) имитирует вежливое любопытство.
– Вам нужно меня закопать. В прямом смысле, потому что если иное, то каждый из трёх пунктов обязательно всплывёт. Дежурный прокурор, медицинское освидетельствование, официальное обвинение.
Если бы я чувствовал себя чуть лучше, завернул бы сейчас что-нибудь искромётное на тему худого мира и доброй ссоры.
Моя логика: если бы закона здесь не было вообще, меня бы сейчас никто ни о чём не спрашивал. Особенно втроём, выступая в роли лебедя, рака и щуки.
Если же наш диалог имеет место, значит, права и обязанности обеих сторон в нём имеют чёткие процессуальные границы. Просто служивые очень редко стараются донести их объективно до тех, кто обычно находится на моём текущем месте.
* * *
Аман с разрешения шефа участвовал в беседе в роли слушателя: тот по просьбе выделил ему аудиоканал.
Благодаря новому нейро-концентратору у сержанта получалось и работать параллельно, и вполуха следить за происходящим в опросной.
На каком-то этапе слова ударившегося головой в пол типа вызвали чувства, близкие к зубной боли: прозвучало что-то до рези знакомое.
Сотрудник миграции торопливо захлопнул окошко капсулы после последнего пассажира: до следующего рейса почти час, можно сделать перерыв.
"Вам нужно меня закопать. Потому что если иное, то каждый из трёх пунктов обязательно всплывёт".
Аман захлопнул двери стакана на замок и быстро пошёл по коридору. Дойдя до места общения своих с задержанным, он без стука вошёл и без предисловия обратился к непосредственному начальнику:
– Мы его по списку не проверили.
Командир задумчиво поднял подбородок и свёл глаза на переносице:
– Да. Но он и не просил, – кивок в сторону зафиксированного. – Это же делается по требованию.
– Будет хуже, если он не просил, но мог. А мы этого не сделали. – Сержант был уверен, что поступает сейчас правильно.
– Эй, мы же договорились! – смежник, потерявший сегодня половину суточного оклада, вполне ожидаемо
Старший смены миграционки, не обращая внимания на полицейского, кивнул, поднялся и молча вышел.
Чтобы вернуться быстрее чем через минуту с переносным сканером, подключённым к закрытой части базы:
– Будьте любезны!
Работать с чужой ладонью в фиксаторе неудобно, но начальство справилось.
Руки Амана были свободны, потому он первый запустил сверку через личный интерфейс концентратора. Чтобы с тщательно скрываемым торжеством в голосе объявить вслух через пару секунд:
– Есть совпадение.
Дознаватель от полиции вопросительно и изогнул бровь:
– Какое? Кто он?
– Общий список для зелёного коридора. Категория «армия», биометрия есть в их части базы. Подкатегории "вооружённые силы, вспомогательный персонал". – Сержант миграционной службы добросовестно дочитал с виртуального листа. – Претендент на объявленную квоту в тридцать тысяч, движется из девятого сектора. Может следовать стандартными маршрутами эвакуации, оговоренными министерством обороны. В том числе – гражданскими авиарейсами, минуя общие пункты контроля границы в аэропортах. Контролю на них не подлежит.
– Тьху ты, – старший смены на границе весело сплюнул прямо на пол, после чего обратился к задержанному. – А какого чёрта ты в общую очередь полез? И вообще в здание аэропорта?!
– А куда надо было идти? – вежливо спросил сидящий в кресле мужик.
Казалось, скованные руки и ноги его нимало не беспокоят.
– На лётном поле, как только вышел, зачем в общий автобус полез? – продолжал недоумевать командир, не обращая внимания на злящихся смежников. – Там же рядом стоял армейский транспорт. Он как раз для таких, как ты. Почему ты к ним не пошёл?
– Я действительно не помню, кто я. Я вас не обманываю. Если мы что-то выяснили, возможно, освободите хотя бы руки? – тип смешно пошевелил пальцами рук.
В принципе, под фиксацией можно ещё только глазами хлопать, машинально пронеслось в голове у Амана. А смежник попал: нарушение есть в автоматическом рапорте, значит, будут и санкции. И отменить их не выйдет: транзит личного состава министерства обороны по административке не закроешь. Во всяком случае, по беспределу, как хотели сделать сейчас.
Ну либо надо сидеть в кресле министра внутренних дел сектора. Тогда да, тогда можно попытаться; но министром не грозит стать никому из присутствующих.
Последнее Аман сказал вслух перед тем, как лично разблокировать фиксаторы и обратиться уже к задержанному:
– Пограничная служба сектора приносит вам извинения за доставленные неудобства. В случае, если имеете претензии, можете подать их в текущий момент в формате личного обращения через искин. Ведётся запись происходящего. – Сержант в интерфейсе через концентратор дисциплинировано снял ограничения, выставленные полицейскими. – Я с МО воевать не нанимался, – пояснил он недовольному смежнику.