Изоляция
Шрифт:
"Не знаешь, что делать, действуй по уставу". Правило идиотское, но тем не менее.
Устав в данном случае будет не мой, а его, но, надеюсь, человеческие варианты в нём тоже в наличии.
Рассуждая цинично, говорят вокруг на языках в той или иной степени мне не чужих. Русский так и вовсе родной. В первую очередь и в том числе.
– Пожалуйста, назовите свою настоящую личность, – от улыбки на лице начальника смены не остаётся и следа.
Очередь за моей спиной в первый момент затихает, потом начинает активно перешёптываться.
– Я не уверен, что смогу назвать свою личность достоверно, – если подумать, лучшая стратегия при данных обстоятельствах – это чистая правда. Наверное. – Могу сказать то имя, которое помню как собственное рефлекторно. Говорить?
Ну а чего. Виктор Островских, в местной базе биометрии этого тела всё равно нет. В случае аппаратных проверок на правдивость, буду абсолютно искренне доказывать, что это я и есть.
– Нет, – он спокойно качает головой, затем щёлкает ногтем по виртуальной кнопке на своём дисплее. – Вы временно задержаны для установления личности.
Прозрачные стенки по бокам, образующие коридоры к капсулам, слегка вздрагивают: из пола позади меня поднимается ещё одна панель.
Она отделяет меня от основной очереди.
– Пожалуйста, соблюдайте спокойствие! – тип в кабине переключил микрофон на громкоговоритель. – Стандартная процедура! Пожалуйста, не толпитесь! Пройдите на соседние дорожки!
Его голос звучит на весь зал.
Если бы меня кто-то сейчас спросил, я бы ему честно ответил: устав я ненавидел всегда, добросовестно и искренне. Хотя на разных жизненных этапах и уживался с ним (через силу).
В голову спонтанно приходит мысль, которую тут же и озвучиваю в окошко:
– Подскажите, пожалуйста, как мне сейчас лучше всего себя вести?
Старший смены удивлённо открывает глаза, следом рот.
– Я не играю, не изображаю, не провоцирую. – Говорю чистую правду, надеюсь, убедительно. – Вы сейчас предупредили меня о моём задержании. Я изо всех сил хочу оставаться в рамках закона, поэтому спрашиваю у вас, как у должностного лица: как мне сейчас себя
правильно
вести, чтобы минимально пострадать? Чтоб максимально облегчить следующую работу вас и ваших спортсменов, которые сейчас прибегут меня задерживать? Цель: в кратчайшие сроки решить это недоразумение.
– Соблюдайте все законные требования представителей власти, – он наконец отмирает. – Этого достаточно.
– Так и тянет спросить, каким образом человек без памяти может отличить законные требования от незаконных, – бормочу себе под нос. Затем говорю громче. – А конкретнее?
– Сложите руки за спину и повернитесь спиной сюда, – он указывает на проход, по которому в мою сторону уже марширует пятёрка людей в амуниции астронавтов. – Ведётся запись. Вы обладаете правами перемещаемого лица, которые в развёрнутом
Дослушать самое интересное у меня не получается.
Торопясь выполнить его то ли совет, то ли инструкцию, я добросовестно поворачиваюсь спиной к космонавтам. Складываю руки за спиной. Даже слышу, как сзади отъезжает та пластина, что отделяла меня от них (туда шли передо мной все те, у кого с личностью было благополучно: она разблокируется после успешной идентификации).
А затем в моей голове второй раз за эти сутки зажигается лишнее солнце (на сей раз, для разнообразия – в районе затылка).
* * *
Аман добросовестно дошёл до кухни и даже воткнул кнопку электрочайника – вскипятить воду.
Через какое-то время в служебной сетке, в которой он сейчас сидел через нейро-концентратор, замигало оповещение от старшего смены: "Смежники, ваш выход!".
Параллельно с этим, по официальному каналу прошло уведомление о задержании странного типа для его последующей идентификации.
Аман чертыхнулся, проклиная собственное любопытство, и вышел в коридор:
– И как вы только успеваете так быстро одеваться?
Мимо прошли те самые смежники, которых звал босс, числом почему-то пятеро. Они шагали в направлении заблокированного стакана.
Сержант пошёл следом.
Отсутствующий в базе мужик дисциплинированно стоял спиной к проходу, сложив руки за спиной, и о чём-то разговаривал с мастер-сержантом.
Один из пятёрки явно решил развлечься: сразу после открытия турникета в его руке мелькнул штатный парализатор и странный тип повторно повалился на бетонное покрытие.
– На*уя? – равнодушно поинтересовался соседний шлем. – Неси его теперь сам.
Видимо, старший из пятерых; в этом прикиде они все – на одно лицо, подумал Аман. А затем сержант неожиданно для себя подошёл и вмешался в происходящее:
– Зачем? Он же не сопротивлялся. Ваше дело – экспресс-анализ на возможный подрыв, затем отконвоировать в опросную, если прямой опасности нет. Бить было нахрена?
– Ты нас решил жизни поучить? – равнодушно отозвался главный полицейский (да, это он, теперь точно).
После очередной реорганизации структур служба миграции проходила по ведомству пограничников (которые, в свою очередь, относились понятно к чему).
Смежники же, теоретически обеспечивающие безопасность аэропорта и сослуживцев сержанта в процессе работы, являлись сотрудниками министерства внутренних дел.
Временами имели место и конкуренция (не всегда добросовестная), и конфликты, и просто взаимный игнор.
– Ведётся видеофиксация происходящего в зоне пограничного контроля, – шеф Амана из солидарности закономерно поддержал подчинённого. – Рапорт о случившемся сгенерирован в автоматическом режиме. – С этими словами он картинно поиграл бровями, ухмыльнулся и провёл указательным пальцем по виртуальному интерфейсу. – Хоп. Готово.