Изолятор
Шрифт:
– Я же сказал: убить себя она не могла.
Наступило долгое молчание. Наконец я заговорил первым:
– Послушай, я же знаю Хэрриет Тобел. Она не совершала самоубийства. Вопрос закрыт. – Я начал ставить книги на место, на полку. – Вот другой сценарий. Представим, что она хочет что-то мне сказать. Ну, например, насчет дела Кейси. И здесь кто-то является в дом и убивает ее. И этот же человек вытаскивает из файлов документы и опустошает компьютер.
Брук выпрямилась.
– Мне кажется, мы просто чертовски устали. Она была очень старой женщиной, Натаниель. Ты же
– Тогда где же диски? Где бумажные файлы?
– Я ничего не знаю. – Брук вытянула на столе руки и положила на них голову. – Уже пять утра, и я ничего не знаю.
Нет, об отдыхе думать не приходилось.
Мы не нашли ни электронной записной книжки, ни адресной книги, никаких адресов и телефонов – ни друзей, ни детей, ни коллег. Странно, странно, странно.
Я пошел в гостиную, дабы что-то там взять, и словно провалился в бездну. Следующим ощущением было медленное, болезненное освобождение от глубокого сна. Именно это ощущение напомнило мне жизнь врача-интерна: быстрый, украдкой, сон на дежурстве в ординаторской; резкий, царапающий душу сигнал пейджера, от которого и просыпаешься. На сей раз, к счастью, будил меня не пейджер. Рядом сидела Брук Майклз и нежно теребила за плечо.
– Эй!
– Привет, – отозвался я. На мне каким-то образом оказалось одеяло. – Кажется, я уснул.
Брук кивнула. Я попытался вырваться из тисков сна и сесть, однако это удалось далеко не сразу. Больше всего на свете сейчас хотелось привлечь ее к себе, почувствовать тепло и нежность и забыть обо всем на свете.
– Сколько я проспал?
– С полчаса.
Я потянулся, пытаясь совладать с собственными ощущениями.
– Чувствую себя просто отвратительно.
Брук протянула мне бумажку.
– Телефоны детей. Их зовут Ларри и Дон.
Я буквально выхватил листок.
– Где ты это обнаружила?
– Номера запрограммированы в кухонном телефоне. Стоило мне начать искать, как они первыми всплыли на экране: Ларри и Дон.
– А откуда ты знаешь, что это?…
– Ну вот еще, Нат! Первые два номера в телефоне? Моя мать делает то же самое. И мать Джеффа тоже.
– Кто такой Джефф?
– Мой бывший жених, Эйнштейн. Как бы там ни было, поверь, это так и есть. – Она показала на телефон. – Думаю, пора звонить.
Я взглянул на стенные часы. Уже почти шесть.
– С какой стати ты это делаешь? Я имею в виду, зачем мне помогаешь?
– Я же тебе уже объясняла. И кроме того, клятва Гиппократа. Помните о такой вещи, доктор?
– Разумеется. Понял.
Я положил руку ей на коленку.
– Как бы там ни было, спасибо.
Я не убрал руку, а она не отодвинула ногу. Просто несколько секунд смотрела на меня, слегка улыбаясь, словно хотела что-то сказать. Но так ничего и не сказала, а просто встала.
Телефон казался очень тяжелым. Я с минуту подержал его в руке, а потом набрал первый из номеров: Ларри.
54
Сообщив
Выходя из дома, я заметил справа от входной двери, на вешалке, целую связку пластиковых карточек-удостоверений. Первой попалась на глаза солидная карточка фирмы «Трансгеника» с компьютерной фотографией доктора Тобел в правом углу. За ней висела госпитальная карточка, тоже с фотографией. А потом – старые, просроченные удостоверения.
Я взял карточки «Трансгеники» и госпиталя, сунул их в карман и вышел из дома.
Ларри Тобел. Известие, разумеется, его потрясло. Но в то же время он напал на меня – кто я такой, каким образом обнаружил его мать мертвой, что собираюсь делать с собаками? Я ответил, что прихожусь доктору Тобел бывшим студентом и личным другом, что должен был с ней встретиться, а потому и получил шанс первым засвидетельствовать ее смерть. Что же касается собак, то они находились на пути в квартиру Брук, сходя с ума на заднем сиденье моей машины. Я ощущал резкий запах мочи, причем имел все основания полагать, что моча не моя.
К счастью, Ларри вызвался позвонить брату Дону и поставить его в известность о случившемся. Так что мне не пришлось иметь дело еще с одним высокомерным и неприветливым ребенком доктора Тобел.
Когда я приехал к Брук, она уже успела залезть в Интернет и найти адрес отделения № 12 Морского банка Калифорнии. Оказалось, это совсем недалеко, в городке под названием Редвуд-Сити. Открывалось отделение в десять, значит, мы могли еще пару часов поспать.
– А где кот? – поинтересовался я, ставя на пол клетку с собаками.
Брук кивнула в сторону холодильника:
– Он всегда туда залезает, когда пугается. Так что можешь спокойно их выпускать.
Я открыл дверцу клетки. Первой высунула нос более светлая такса. Сделала очень осторожно один шаг, потом другой. За ней последовала вторая. Кот, прочно обосновавшись на холодильнике, сверлил их взглядом. Если бы взгляд мог испепелять врагов, то в эту минуту на полу посреди гостиной дымились бы две жалкие кучки пепла.
– А почему у них лапы мокрые? – поинтересовалась Брук. – Что, в клетке была вода?
Чертовы создания медленно, с опаской продвигались по комнате, обнюхивая все вокруг и оставляя за собой мокрые следы. Черт возьми!
– Не знаю, – как можно равнодушнее отмахнулся я.
Брук наклонилась и сунула палец в жидкость, а потом поднесла его к носу.
– Брук. – Я попытался предварить события.
– Это моча, – констатировала она. Взглянула на пару шлепающих по квартире коричневых тварей. – Ну, ребятишки, это не дело.
Брук вышла в кухню, а вернулась со спреем и пачкой бумажных полотенец.