Изощренное убийство
Шрифт:
Потом Нейгл помыл свой стакан и поставил обратно в буфет, подержав кухонное полотенце над огнем пару секунд, чтобы мокрое пятно испарилось. Он выключил огонь. Можно не беспокоиться об отпечатках на плите. Невозможно будет установить, когда ее включали в последний раз. Он вспомнил о пузырьке из-под паральдегида и стакане Дженни, но решил оставить их на столе вместе с запиской и отверткой. Было бы естественно, если бы она выпила яд, сидя за столом, а потом подошла к духовке, почувствовав первые признаки сонливости. Нейгл стер с пузырька свои отпечатки и вложил его девушке в руку, придавив пробку большим и указательным пальцем. Он словно боялся прикасаться к Дженни, но теперь она
Наконец Нейгл взял свое собственное письмо к чете Придди и пару перчаток и бросил все в котел. Оставалось лишь включить регулятор газа в духовке. Он располагался справа от самой духовки в зоне досягаемости ее безвольной правой руки. Он поднял руку, прижал большой и указательный палец к регулятору и повернул его. Послышалось легкое шипение выходящего газа. Как долго, подумал он, ему придется ждать? Наверняка недолго. Быть может, всего пару минут. Он выключил свет и, попятившись, вышел, закрыв за собой дверь.
Именно тогда он и вспомнил о ключах от парадной двери. Их должны найти у Дженни. Его сердце сковало холодом, когда он осознал, что эта единственная ошибка могла стать роковой. Вытащив ключи из кармана и задержав дыхание, чтобы не отравиться газом, Нейгл вложил их в левую руку девушки. Не успел он добраться до двери, как услышал мяуканье Тигры. Должно быть, кот спал под буфетом. Теперь он медленно расхаживал вокруг спящей и вытянул лапу, пытаясь потрогать ее правую ногу. Нейгл понял, что не может заставить себя вновь приблизиться к Дженни.
— Иди сюда, Тигра, — прошептал он. — Иди сюда, хороший мальчик!
Кот посмотрел на него огромными янтарными глазами и, казалось, погрузился в раздумье, без эмоций и лишней спешки. Потом он медленно пошел к двери. Нейгл подставил ногу под мягкий живот и одним быстрым движением перенес кота через порог.
— Иди-ка отсюда, ты, чертов дурак! Хочешь потерять все свои девять жизней сразу? Эта гадость смертельна.
Он закрыл дверь, и кот, неожиданно проявив небывалую активность, тут же растворился в темноте.
Нейгл, не включая фонарик, пробрался к задней двери, нащупал засов и открыл ее. На мгновение он остановился, оперевшись спиной на дверь, желая удостовериться, что в конюшнях никого не было. Теперь, когда все было кончено, он осознал, что его лоб и ладони мокрые от пота и ему тяжело дышать. Он несколько раз глубоко вдохнул сырой и сладостно-прохладный ночной воздух. Туман был негустой, едва ли более плотный, чем тяжелая дымка, и проникавший сквозь него свет уличных фонарей, которые отмечали конец конюшен, сливался в темноте в размытое желтое пятно. Свет этот на расстоянии каких-то сорока футов олицетворял для него безопасность. Однако пройти даже столь короткий путь казалось Нейглу невозможным. Словно животное из логова, он, завороженный ужасом, смотрел не мигая на этот манящий свет и заставлял ноги двигаться. Но они его не слушались. Скрючившись в темноте под дверью, он оперся на деревянную поверхность и попытался побороть панику. В конце концов, так сильно спешить незачем. Через какое-то мгновение он покинет это ненадежное убежище и пройдет через конюшни. Потом дело за малым — зайти на площадь с другой стороны и подождать, пока случайный прохожий не увидит, как он колотит в парадную дверь клиники. Он даже продумал слова, которые собирался при этом произнести: «Дело в моей девушке. Думаю, она там, но не хочет открывать. Она была со мной
Потом на землю со звоном полетят осколки разбитого стекла, он бросится в подвал и должен будет успеть вновь запереть заднюю дверь, прежде чем торопливые шаги идущего за ним человека послышатся где-то совсем рядом. С этого момента все пойдет хорошо, будет легче некуда. К десяти часам тело уберут, клиника опустеет. Через пару мгновений он перейдет к финальному акту. Но не сейчас. Еще не сейчас.
По набережной Эмбанкмент машины почти не двигались — видимо, в отеле «Савой» праздновали какое-то событие. Дэлглиш неожиданно сказал:
— В клинике, конечно же, нет охраны?
— Нет, сэр. Вы наверняка помните, как я спрашивал у вас сегодня утром, не оставить ли там своего человека, а вы сказали «нет».
— Я помню.
— В конце концов, сэр, это едва ли казалось необходимым. Мы тщательно обыскали здание, и у нас нет лишних людей.
— Знаю, Мартин, — раздраженно ответил Дэлглиш. — Как ни удивительно, именно по этой причине я принял такое решение. — Машина снова остановилась. Дэлглиш выглянул из окна. — Что это они там делают?
— Думаю, они делают все от них зависящее, сэр.
— Вот это меня и удручает. Сержант, вылезайте! Оставшуюся часть пути пройдем пешком. Быть может, я веду себя сейчас как полный идиот, но когда мы доберемся до клиники, то перекроем оба выхода. Вы обойдете здание и встанете сзади.
Если Мартин и удивился, то не в его правилах было как-то это демонстрировать. Похоже, шефа посетила какая-то мысль. Скорее всего Нейгл уже вернулся домой, а клиника заперта и пустынна. И они будут выглядеть как пара дураков, украдкой пробираясь вдоль стен пустого здания. Однако скоро все выяснится. И он постарался не отставать от суперинтенданта.
Нейгл не знал, насколько долго простоял у двери, согнувшись почти вдвое и тяжело дыша, как измученное животное. Но через какое-то время спокойствие вновь вернулось к нему, а с ним и способность управлять своими ногами. Он тихо пошел вперед и, перемахнув через заднюю ограду, отправился в конюшни. Он двигался машинально, держа руки строго по швам и закрыв глаза. Вдруг послышались шаги. Он открыл глаза и увидел, как в свете фонаря возник знакомый силуэт коренастого человека. Медленно и неумолимо этот человек пробирался к нему сквозь туман. Сердце Нейгла дрогнуло, а потом забилось равномерными, ритмичными ударами, сотрясавшими все тело. Ноги вдруг отяжелели, эта тяжесть помешала ему немедленно пуститься бежать, что могло стать для него роковой ошибкой. Но по крайней мере ум не подвел его. Пока Нейгл мог думать, еще оставалась надежда. Он умнее их. Если повезет, они не догадаются войти в клинику. Да и с какой стати им туда входить? И конечно, к тому времени Дженни уже испустит дух! А когда она будет мертва, пусть они подозревают все, что угодно. Доказать в любом случае ничего не удастся.
Теперь свет фонаря бил ему прямо в глаза. Полицейский медленно произнес невыразительным голосом:
— Добрый вечер, молодой человек. Мы надеялись увидеть вас здесь. Выходите или готовитесь войти?
Нейгл не ответил. Он изобразил некое подобие улыбки. Он мог лишь догадываться о том, как выглядел в этом слепящем свете: осунувшееся лицо, сжатый в ужасе рот, широко раскрытые глаза.
Именно тогда он ощутил, как кто-то трется о его ноги. Полицейский наклонился и поднял с земли кота. Тигра тут же заурчал и задрожал от удовольствия, согревшись в тепле огромной ладони.