Израиль. Земля обетованная

Коротаева Елена

В этот раз мы купили три коробочки с ягодами и фруктами и пошли на улицу Алленби, где работал мой дорогой и уважаемый адвокат Рувен Бейлис, интереснейший человек, прошедший всю войну как переводчик с немецкого на русский и обратно и только после войны, оказавшись в Израиле, ставший адвокатом. Я много лет приезжала к нему заверять свои переводы, и он их спокойно проверял и заверял, поскольку не только владел немецким языком так, что немцы его за своего принимали, но и в совершенстве знал английский, иврит, румынский и русский, само собой. Сколько удивительных знакомств подарил мне Израиль!

Улица Алленби – это сплошные магазины и витрины. Золото сменяется картинами, кофточки в витрине идут за книгами, а потом опять золото. Есть здесь и разные конторы. Офисы адвокатов, агентства по продаже авиабилетов, мастерские часовщиков. В магазины я (от греха подальше) больше заглядывать не стала. Мы поели в ресторане прямо на пляже, долго не могли уйти, любовались на оранжевый закат. Утром вдоль берега бежали люди в спортивных штанах и футболках, некоторые были очень загорелые, чувствуется, что бегают, вдыхая морской воздух, круглый год. Вечером мы опять встретили бегущих людей. Улыбаются, понимают, что это и есть счастье – позволить себе жить на берегу моря и заниматься тем, что нравится, ведь жизнь коротка, как эта пробежка вдоль пляжа.

Баухаус – прекрасная школа живописи, архитектуры и дизайна в Австрии, созданная, чтобы отразить единение искусства и функциональности в Европе после Первой мировой войны. Преемником традиций этой

школы и следующим этапом в развитии архитектурного творчества XX века стал русский конструктивизм. Для Тель-Авива этот стиль оказался идеальным. Белый город – это название, данное Тель-Авиву из-за большого числа белых или окрашенных в светлые тона зданий, построенных между 1920 и 1950 годами в интернациональном стиле Баухаус. Это настолько интересно, что я хочу рассказать вам об этом поподробнее.

Свыше четырех тысяч различного назначения строений, выполненых в этом стиле, представляют собой уникальное зрелище. Интереснейший архитектурный ансамбль находится в центре Тель-Авива. Здесь самая большая коллекция таких строений в мире, это стало причиной того, что в 2003 году ЮНЕСКО провозгласила Белый город Тель-Авива всемирным культурным наследием за «выдающийся пример нового градостроительства и архитектуры начала XX века». Также в тексте ЮНЕСКО упоминалась уникальность адаптации современного интернационального стиля к культурным, климатическим и местным традициям города.

Баухаус процветал в Австрии и Германии. После прихода к власти в Германии нацистов с волной еврейских беженцев в Палестину стали прибывать квалифицированые строители, инженеры и архитекторы, многие из которых обучались в архитектурной школе Баухаус или подверглись ее сильному влиянию. В 1933 году, когда Гитлер пришел к власти, по приказу нацистов эта школа была закрыта. Чем-то она им помешала.

Городское планирование Тель-Авива началось в 1925 году генеральным планом Патрика Геддеса, который предусматривал строительство главных дорог и бульваров одновременно с выделением в жилых кварталах озелененных участков. Уже тогда и начал вырисовываться новый уникальный облик будущего города. И вообще все складывалось неплохо для Тель-Авива: с одной стороны, остро стоял жилищный вопрос, с другой стороны, был избыток безработных архитекторов, обученных в школе Баухаус, выдвинувших новую, революционную для обывателя концепцию архитектурного стиля, лозунгами которого были функциональность и экономичность.

Новый Тель-Авив открывал перспективы опробовать в реальности, в сотнях самых разных по назначению новых зданий, противостояние старому городу с его устоявшимися стереотипами и архитектурой. Архитекторы того времени не посрамили чести и достоинства нового стиля, нового века. Баухаус, убитый в Германии, продолжал жить и торжествовать в Израиле, созидая новый образ, символ новой жизни. Этот стиль, как говорится, оказался в нужное время в нужном месте и был принят людьми. Сейчас все это выглядит привычно: лаконичные пропорции и внешняя простота форм, белый цвет, впитавший глубокие восточные тени и ослепительно яркий, да и практичный в жарком климате, отражающий избыток солнечных лучей, – все пришлось кстати. Здания возводились быстро и дешево, а в социалистической атмосфере тогдашней Палестины все аспекты и замыслы жилых строений в стиле Баухаус могли быть использованы в полной мере.

Плоские кровли создали классическую для Востока ступенчатую планировку с возможностью использовать крыши как террассы и сады. Более поздние здания «оторвались» от земли и были построены на бетонных столбах-колоннах, открыв под домами свободные затененные пространства с постоянной естественой вентиляцией для пешеходов и газонов. Вот вам и пять принципов, выдвинутых гением XX века Ле Корбюзье, и русский авангардизм и конструктивизм. Удивительно, как легко и просто прижился этот западный, возникший в Австрии стиль, и так прижился, что даже незаметен. Да, Восток воистину дело тонкое, хотя люди пытаются освоить его и понять не только душой, но и разумом. Чисто эмоционально баухаусная часть Тель-Авива мне понравилась.

Из современных архитектурных работ интересен Центр мира имени Шимона Переса, архитектором которого был не Моше Сафди, как все привыкли, а итальянец Массимилиано Фуксаса. Он, по его словам, стремился воссоздать «ощущение наполненности и спокойствия». Здание расположено на берегу Средиземного моря и сильно доминирует в окружающей малоэтажной застройке, благодаря своим размерам напоминая гигантскую коробку-корзину, сплетенную из стеклянных и бетонных изогнутых и узких панелей. Внутри него есть все что угодно: библиотеки, кинотеатр и выставочные залы, различные аудитории, образовательный центр и офисы, а также «Центр мира Переса», который был основан 10 лет назад президентом Израиля Шимоном Пересом.

Есть в Тель-Авиве прекрасная, действительно душевная часть – Рамат-Авив, куда я всегда приезжаю, потому что здесь живет моя знакомая уже лет сорок, а может, и больше. Это милейшая женщина Роза, с которой всегда интересно проводить время. Она из так называемой «алии ученых» – волны еврейских иммигрантов, приехавших в страну в начале 70-х годов. Рамат-Авив чистый, ухоженный и красивый. Дома здесь светлые, в основном белые, море цветов – рай, да и только. Гимель – это самый известный его квартал. Часть Рамат-Авива, которая называется Цахаль, застроена удобными невысокими коттеджами и многоквартирными домами. Здесь живут богатые люди, в Америке это назвали бы «старые деньги», но и не только. В этих районах покупают за немыслимые суммы дома и виллы новые русские со своими «новыми деньгами». Очень много зелени в районе Миштала, это тоже Рамат-Авив. Везде тихо и приятно, чувствуется хорошее качество жизни, которым славится весь Северный Тель-Авив и Рамат-Авив как его часть.

Как обрусел Израиль!

Однажды я обратилась на иврите к черноволосому парню с темно-карими восточными глазами, подумав: точно марокканец, спросила, как пройти к ближайшему магазину, где продаются кисти и краски. Он, услышав мой акцент, ответил на чистейшем русском языке. Потом мы еще не раз интересовались у людей, как проехать или пройти куда-то. Отвечали нам по-русски в семи случаях из десяти. Вот чудеса! Сейчас население Израиля шесть с половиной, может быть, уже около семи миллионов. Из них два миллиона – наши, но у меня сложилось впечатление, что говорит по-русски каждый второй. И как бы они ни спешили, куда бы ни бежали, всегда останавливаются, объясняют, провожают, если время есть, даже до места. Это касается всех израильтян, не только русскоговорящих. Кстати, до художественного магазина нас проводил русский парень, который как раз туда и шел, рассказав по дороге всю свою биографию и разузнав подробности нашей жизни.

Зима 1991 года была холодной, до минус трех градусов доходило, страшное дело. Смена климата подействовала так, что я сразу заболела, простудилась, болело горло. Мне говорили, что в Израиле все знают английский язык, так что я и не волновалась, как первое время обойдусь без древнееврейского. Приехав в Израиль, я даже точно и не знала, как на нем поздороваться или извиниться. И вот, простудившись, я на третий день моего пребывания в стране впервые отправилась в магазин – за медом, надеясь обойтись милейшим английским словом «honey». Любезно и тихо я спрашивала марокканских евреев Кирьят-Шмоны по-английски, не продадут ли они мне мед. Когда меня не поняли в третьем магазине и попросили громко и доходчиво объяснить, чего я хочу, на простом английском, который в Туманном Альбионе называется «broken English», я объяснила. «Дваш!!!» – радостно выдохнули израильтяне. Так «дваш» – мед стал моим первым ивритским словом, и скоро я уже распевала популярную тогда песню: «Манго, банана вэ лимон, дваш вэ цинамон…» Переводить, надеюсь не нужно, впрочем «цинамон» –

это корица.

В гостинице Эйн-Геди работником, который нас заселял, был Лева, а здесь, в небольшом отеле на берегу Средиземного моря, нас принимал Женя. Гостиница маленькая, построенная на склоне. Около нее несколько парковочных мест, не больше пяти. Женя сказал: «Подождите минутку, я сейчас куда-нибудь отгоню свою машину, и поставим вашу». Все просто, все свои, все по-домашнему. Мы сказали, что не будем ездить на машине все три дня в Тель-Авиве, будем только ходить пешком. Нам дали парковочное место у гостиницы, куда мы и поставили машину так, чтобы она не мешала другим выезжать и въезжать. Женя вспомнил, что завтра бесплатная экскурсия на бриллиантовую биржу с заездом в старинный город Яффо, на которую мы с радостью записались, хоть и мелькнула мысль, что бесплатно попасть на бриллантовую биржу – это странно. Обрусел Израиль, а когда-то он был совершенно другой страной. Не могу не сделать паузу в описании страны, чтобы рассказать о той, кто эту самую страну создавал. По-моему, она заслуживает внимания.

Голда Меир

Она вспоминала, как в первые годы строительства Израиля люди работали день и ночь – не имея в достаточном количестве еды, не имея нормальной одежды. Тогдашние «модницы» вырезали дырки для рук в мешках из-под зерна или еще чего-то, и получалось платье. И ладно! Вся жизнь была ради идеи.

Она была дочерью плотника из Киева. Она стала премьер-министром, а потом президентом страны. Кстати, от этой должности отказался Эйнштейн.

Она была остроумной и веселой, за словом в карман не лезла, была непримиримой и фанатичной, очень человечной, внимательной и доброй. Только однажды не послушала она свою интуицию, доверившись трезвому логическому рассуждению, а потом горько об этом пожалела. Это было перед войной Судного дня, жестокой и кровопролитной. Король Иордании Хусейн тайно прилетел в Израиль и сообщил Голде Меир, что другие арабские страны готовят внезапное нападение. Ах, были бы все соседи такими божьими посланниками, как покойный король Хусейн! Этот человек был храним Всевышним: в юности на него было совершено покушение, кто-то выстрелил ему в грудь, но пуля отскочила от медальона. Он тогда примчался и предупредил, но она не поверила. Все анализировала и не могла поверить, что нападут. Не такая тогда была ситуация. Однако противники напали, причем неожиданно. Потери в той короткой войне были ужасны. Она укоряла себя, что ее предупреждали, а она не послушала и ничего не предприняла. Это подкосило ее. Она еще правила после войны 1973 года, но память о той ошибке осталась в сердце.

Она закупала оружие в Америке и не только, прекрасно в нем разбираясь, сажала деревья, строила и защищала маленькое государство для народа. Многое в мире изменилось благодаря ее усилиям к лучшему. Голда Меир – женщина-президент, женщина-легенда. Приведу немного подробностей из ее биографии.

Голда Меир родилась в бедной еврейской семье. Из восьми детей выжили только трое: Голда и две ее сестры: старшая и младшая. Начало века ознаменовалось еврейскими погромами в России, и семья сначала перебралась в Пинск, а оттуда эмигрировала в Америку. В четвертом классе она вместе с подругой создала «Американское общество юных сестер» и занялась сбором средств для помощи детям из бедных семей. Речь маленькой Голды так потрясла собравшихся, что не только были собраны средства на учебники, но и на страницах местной газеты появился ее портрет. Впрочем, и речь очень пожилой Голды также блещет остроумием, в чем недавно я убедилась, прослушав ее диалог с журналистом на английском языке и смешную перепалку с певицей Барбарой Страйзанд во время концерта. По окончании школы, в возрасте 14 лет она уехала в Денвер к старшей сестре, чтобы продолжить образование, стала подрабатывать учителем английского языка для евреев-эмигрантов за 10 центов в час. Такие тогда были цены. Бурные дискуссии в среде эмигрантов формировали сознание взрослеющей Голды. Здесь же, в Денвере, она встретила своего будущего мужа Морриса Меерсона. В 1914 году Голда Меир вернулась в Милуоки. В 1916 году она поступила в «Учительский колледж», и в 1917 году состоялась ее свадьба с Морисом Меерсоном. В 1921 году Голда репатриировалась в Палестину (тогда – часть Османской империи) вместе со своим мужем. В 1956 году, будучи на государственной службе, по настоянию Давида Бен-Гуриона она приняла фамилию Меир.

В двадцатых годах Голда работала в кибуце Мерхавия, но у ее мужа Морриса начались серьезные проблемы со здоровьем. Ужасный климат, свирепствовавшая тогда малярия, плохая пища, работа в поле – все это оказалось для него слишком тяжелым, и ради мужа Голда согласилась оставить кибуц. Семья жила в домике из двух комнат, без электричества, так что готовить приходилось на примусе в сарае. В ноябре 1924 года родился их первенец Менахем, а через два года появилась на свет дочка Сарра. Чтобы платить за дом, Голде приходилось брать в стирку белье, которое она стирала в корыте, нагревая воду во дворе. Уже в 1928 году она возглавила женский отдел Всеобщей федерации трудящихся. Работала Голда Меир на различных должностях на государственной службе, и только многим позже была избрана в Кнессет.

14 мая 1948 года Голда Меир стала одной из двух женщин, подписавших Декларацию Независимости Израиля. Всего декларацию подписало 38 человек. Вот ее воспоминания об этом памятном дне: «Государство Израиль! Глаза мои наполнились слезами, руки дрожали. Мы добились. Мы сделали еврейское государство реальностью – и я, Голда Мабович-Меерсон, дожила до этого дня. Что бы ни случилось, какую бы цену ни пришлось за это заплатить, мы воссоздали Еврейскую Родину. Долгое изгнание кончилось».

Испытание на прочность не заставило себя ждать, и на следующий день, 15 мая, Израиль подвергся нападению со стороны соединенных армий пяти вооруженых до зубов арабских стран, и началась война за независимость и само существование Израиля. Первым государством, признавшим Израиль, стал СССР, он же стал и поставщиком оружия, а первым послом Израиля в бывшем Советском Союзе с июня 1948-го по март 1949-го была Голда Меир-Меерсон.

С марта 1969 года Голда Меир занимала должность премьер-министра Израиля, она была первой и единственной женщиной – президентом Израиля. Ее правление было омрачено распрями внутри правящей коалиции, серьезными разногласиями и спорами, работой над стратегическими ошибками правительства и общей нехваткой лидерства, что в 1973 году привело к неудачам в Войне Судного дня. Голда Меир подала в отставку, передав эстафету своему преемнику Ицхаку Рабину.

А дальше – история из столь знакомой нам жизни России в сталинские годы. В ноябре 1948 года на приеме по случаю 31-й годовщины Октябрьской революции, данном Молотовым для аккредитованных в Москве иностранных дипломатов, Жемчужина уединилась с Голдой Меир и заявила ей на идиш, который обе прекрасно знали: «Я – еврейская дочь», – она тоже была из местечка. Затем она одобрительно отозвалась о посещении Меир хоральной синагоги в Москве и на прощанье пожелала благополучия народу Израиля, подчеркнув, что если ему будет хорошо – будет хорошо и евреям в остальном мире.

Жемчужина в 1948 году была исключена из партии, а в январе 1949-го арестована и обвинена в том, что «на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с «еврейскими националистами», затем приговорена к 5 годам ссылки. Однако на следующий день после похорон Сталина она была освобождена по приказу Берии, реабилитирована и восстановлена в партии.

Голда Меир тем временем вернулась в Израиль и с 1949-го по 1958-й была министром труда, а позднее, с 1958-го по 1966-й, и министром инистранных дел Израиля. Она занимала довольно жесткую позицию и настояла на ведении атакующих действий на территории Синая, возвращении к довоенной демаркационной линии, так называемой «Пурпурной линии». Так же решительно она действовала в вопросе уничтожения террористов, виновных в гибели израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене. Насколько я помню из документального фильма о тех событиях, террористы были уничтожены после того, как их долго выслеживали по одному.