Изумруд - камень смерти
Шрифт:
– Очень, - кивнул Вовец и полез в дыру, - рюкзачок мне подайте потом, хорошо?
Вообще-то особой грязи в штольне не было, только в узких местах приходилось тереться о стены, но Вовец таким образом хотел оставить подполковника за пределами шахты. Тот и так достаточно узнал, будет с него. Но Косарев, вздохнув, подал рюкзак и сам полез следом. Каменный коридор привел его в восторг, видно, кабинетная работа и городская жизнь не могли удовлетворить романтическую натуру. Он потому и по лесам самолично ходил, что это ему нравилось. Холодный и мрачный колодец шахты несколько его смутил. Луч фонарика не доставал ни до низу, ни до верху, скользя вдоль колодезной цепи.
– А
– спросил Косарев, столкнув ногой камешек. Тот булькнул внизу.
– Там вода, что ли?
– А вы что хотели? В шахтах всегда грунтовые воды. Хороший дождик пройдет, так тут целый день на откачку потребуется.
– Вовец не видел ничего зазорного в том, чтобы вешать лапшу на уши офицеру-гебисту. Пусть знают, что не только они одни это умеют, мы тоже способны. Какие-то лужицы на дне, конечно, собрались, но до откачки дело дойдет не скоро.
– А изумруды внизу. Там ещё один штрек имеется, вот в конце его и надо камушки выкалывать. Потом наверх и к речке, чтобы мокрые разбивать.
– А почему именно мокрые?
– поинтересовался Косарев.
– Мокрый изумруд сразу виден в породе. Такой вот обогатительный цикл.
– А как-то спуститься, посмотреть самому можно?
– Чего ж нельзя, - благодушно отвечал Вовец, - запросто. На цепь цепляйтесь да и валяйте вниз. Пара секунд - и тама. Тут метров двадцать всего. Только оттуда тоже по цепи ползти придется. Вы мужик крепкий, у вас получится. Фонарик я дам, как-нибудь уж тут подожду в темноте.
Но Косарев, поколебавшись, решил не испытывать судьбу, тем более, что в шахте было ощутимо прохладно и он уже слегка задрог в своем камуфляже на голое тело. Он ещё пошарил лучом фонарика по слюдитовым стенам, надеясь отыскать изумрудный глазок, но с огорчением вынужден был констатировать, что здесь жила выбрана полностью. Вовец усердно помогал ему в этом убедиться, поплевывая на подозрительные места и растирая пальцем. Смачивал таким образом будто в надежде, что высветится влажная зеленая искра. Но он знал, куда плюнуть, чтобы действительно не нарваться на изумруд. Его попытка разочаровать Косарева полностью удалась, и, в отличие от подполковника, он направился к выходу совершенно удовлетворенный результатами похода.
Выбравшись из холодного подземного мрака на белый свет, полный птичьего гомона, лесных ароматов и солнечных лучей, лишний раз убедились, что жизнь прекрасна. Вовец оставил рюкзак в штреке, да и сам возвращаться к машине не собирался. Но Косарев настоял, чтобы тот его хотя бы проводил. Мол, неприлично так расставаться. Устроим, как люди, пикничок на обочине, разопьем коньяк и закусим тоже по-людски. Да и дорогу одному ему не найти, ещё заблудится в лесу, чего доброго. Этот аргумент оказался самым сильным. Вовец хоть и не особенно поверил в такую возможность, но допускал, что Косарев может проплутать лишних пару часов. Решил проводить. Только теперь шел налегке, с одним арбалетом, натяжным рычагом и несколькими заточенными электродами, стянутыми резинкой. Да ещё на поясе висели нож. Через полчаса вышли точно к уазику, только тут им сразу стало не до пикника. Да и коньяка с закуской не оказалось на месте.
Все дверцы машины были распахнуты настежь. На земле валялись разбросанные бумажки и всякие карманные мелочи: расческа, авторучка, раздавленные солнцезащитные очки, какие-то тряпки, явно вытащенные из багажного отсека. Косарев тревожно огляделся и остановил Вовца движением руки.
– Не затаптывай, стой на месте.
Он вытащил из кармана зажигалку и, уже не скрывая, что это миниатюрный фотоаппарат, сделал несколько снимков. Он старался ступать предельно осторожно, не касаясь ничего, лежащего
– Вопрос: где Кожевников?
– он впервые назвал водителя по фамилии. На земле пятна, похожие на кровь. Давай, пойди налево, а я направо, посмотрим. Только следы если встретятся какие-то или предметы, не трогай. Понятно?
– Как не понять. А может, он убежал?
– предположил Вовец.
– Исключено, - решительно возразил Косарев, - скорее погибнет, чем бросит оперативную машину. Похоже, было нападение. Машину разграбили, значит, Кожевников уже не мог оказать сопротивление. Найдешь что, не трогай, меня зови.
В десятке шагов от уазика в неглубокой рытвине Вовец обнаружил тело водителя, закиданное свежим сосновым лапником. Он сразу крикнул Косареву. Тот подошел неторопливо, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Присел на корточки на краю ямки.
– Волоком тащили, - сказал Вовец, указывая рукой на потревоженный лесной подстил. Слой сухой сосновой хвои пересекали неровные борозды.
– А ветки наломаны вот с тех сосенок. Сейчас у этих отморозков все руки в смоле.
– А с чего ты решил, что отморозки?
– спросил Косарев не поднимая головы, продолжая рассматривать набросанный лапник, из-под которого торчала нога в одном носке.
– А кто ещё человека ни за что убить может? Что у него взять было можно? Оружие, деньги? Даже машину не угнали.
– Оружие мы только в тир берем. А машину угнать невозможно по причине некоторых конструктивных особенностей. Ладно, давай посмотрим.
Он принялся осторожно поднимать ветки и откладывать их в сторону. Вскоре труп был полностью раскрыт для обозрения. То, что человек мертв, стало ясно с первого взгляда. С перерезанным горлом не живут. Темно-красные сгустки свернувшейся крови, словно комки протертой свеклы, лежали на земле. Косарев потрогал лоб, потом руку покойника, засунул ладонь ему под задравшуюся на боку рубашку.
– Еще не остыл. Похоже, сразу, как мы ушли, на него и напали. Сюда ещё живого приволокли и тут уже прикончили.
– Он встал и с разных сторон сделал несколько снимков своей шпионской миниатюрной камерой.
– Если бы в таком виде волокли, следы крови остались бы через всю дорогу, и положение головы было бы иным. Рукав и плечо видишь? Собака рвала. Одну собаку мы сегодня видели, клыки тоже будь здоров.
Вовца покоробило деловитое спокойствие Косарева, словно тот осматривал труп совершенно постороннего человека, а не своего товарища, которого оставил здесь два часа назад в полном здравии. Интересно, их в госбезопасности такими бездушными делают или специально отбирают при приеме на работу? И он спросил, кивнув в сторону убитого:
– А как его звали?
– Что?
– отвлекся на миг Косарев от своей следовательской работы. Как звали? Капитан Кожевников.
– Да нет, - поморщился Вовец, - я про имя спрашиваю.
– На венке прочитаю, тогда скажу. Он не из моего отдела, закрепили с машиной на время. Ты, наверное, думаешь, я - сухарь? Нет, брат, я сейчас следователь и криминалист в одном лице. Следы имеют свойство пропадать, надо вовремя все зафиксировать.
Правда, Вовец не заметил, чтобы он что-то как-то фиксировал, кроме разве фотографирования. Подполковник просто четко и раздельно называл вслух все, что видел, словно заучивал наизусть. Положение тела, рук, ног, то, что один полуботинок коричневого цвета лежит справа возле поясницы, видно, слетел с ноги, когда труп тащили по земле. Он осторожно подсунул руку под затылок, пошарил там пальцами и, когда вытащил, они оказались испачканы кровью.