Изумрудная буря
Шрифт:
Она успела ответить всего на семь писем, когда в дверь тихо постучали. В комнату робко заглянула горничная. Она была новенькой — работала во дворце только второй день — и выполняла свои обязанности очень тихо, что не могло не радовать Амилию. Амилия кивнула, приглашая ее войти, и горничная неслышно проскользнула в кабинет, стараясь не грохотать ведром, шваброй и прочими принадлежностями, которые держала в руках.
Амилия вспомнила, как совсем недавно сама была служанкой в замке. Большую часть времени она работала судомойкой на кухне и редко убирала жилые покои, но
Она наблюдала за тем, как работает девушка. Горничная встала на колени и терла щеткой пол, намочив мыльной водой свою юбку. Лежавшая перед Амилией гора посланий требовала внимания, но присутствие горничной отвлекало. Амилия чувствовала неловкость из-за того, что не обращает на девушку внимания. Ей это казалось невежливым и грубым.
«Надо бы поговорить с ней».
Однако в следующее мгновение Амилия отказалась от этой мысли. Для новой девушки Амилия — настоящая дворянка, главная наставница императрицы, и даже простое пожелание доброго утра наверняка напугает ее.
Девушка была, возможно, на несколько лет старше Амилии, стройная и красивая, хотя ее одежда оставляла простор для воображения. На ней были свободное платье и полотняный фартук, скрывавшие фигуру под многочисленными складками. Такую одежду носили все служанки, если только не были слишком глупыми или чересчур самонадеянными. Когда работаешь у тех, кому все дозволено, лучше не привлекать к себе внимания.
Амилия попыталась угадать, есть ли у девушки муж и семья. После успешной встречи Модины с народом слугам вновь было позволено покидать замок, и горничная вполне могла иметь в городе семью. Амилия гадала, будет ли новенькая каждую ночь уходить домой или же, оставив всех, как и сама Амилия, станет постоянно жить в замке. Может, у нее есть ребенок, даже не один; хорошенькие крестьянки рано выходили замуж.
Амилия укорила себя за то, что вместо того, чтобы отвечать на письма, наблюдает за горничной, но что-то в девушке привлекло ее внимание. То, как она двигалась, как держала голову, казалось странным. Амилия смотрела, как она обмакивает щетку в воду и водит ею по полу из стороны в сторону, словно художник кистью, просто разгоняя воду, но почти не смывая с поверхности грязь. За такую работу Эдит Мон наверняка бы ее выпорола. Старшая дворцовая горничная отличалась чрезмерной жестокостью, и Амилии не раз доставалось от нее ремнем и за куда меньшие грешки. Уже поэтому ей стало жаль бедную девушку. Амилия слишком хорошо знала, что ей предстоит.
— С тобой здесь хорошо обращаются? — вопреки своему решению помалкивать спросила Амилия.
Девушка подняла голову и огляделась.
— Да-да, с тобой, — подтвердила Амилия.
— Да, моя госпожа, — ответила горничная.
«Она смотрит мне прямо в глаза», —
— Скажи мне, если это не так. Я знаю, каково… — Она замолчала, поняв, что горничная ей не поверит. — Я понимаю, новые слуги могут сталкиваться с разными трудностями и подвергаться унижению.
— У меня все хорошо, госпожа, — ответила девушка.
Амилия улыбнулась и постаралась ее успокоить.
— Уверена, что так и есть. Я тобой очень довольна. Начинать работу в новом месте иногда бывает сложно, и я хочу, чтобы ты знала: если у тебя возникнут какие-либо неприятности, я смогу помочь.
— Благодарю вас, — сказала девушка. В ее голосе Амилия услышала нотки подозрительности.
Наверное, девушку напугало предложение дворянки помочь с бедами, исходившими от ее окружения. На ее месте Амилия заподозрила бы в этом ловушку, устроенную для того, чтобы проверить, как она станет отзываться о других. Да признайся она, что к ней как-то не так относятся дворяне, ее могли тотчас удалить из дворца. Амилия никогда бы ни в чем не призналась перед дворянами, как бы мягко они с ней ни разговаривали.
Амилия тут же почувствовала себя глупо. Между дворянами и простонародьем существовала пропасть, и — хорошо это или плохо — сама она теперь находилась на другой ее стороне. Она не могла устранить разделявшую их преграду и посему решила больше не мучить бедную девушку и вернуться к своим письмам. Однако горничная неожиданно положила щетку и встала с колен.
— Вы ведь леди Амилия?
— Да, — ответила она. Внезапная прямота девушки изрядно ее удивила.
— Вы главная наставница императрицы?
— А ты неплохо осведомлена. Хорошо, что запоминаешь, что и как. Мне понадобилось время, чтобы понять…
— Как себя чувствует ее величество?
Амилия опешила. Перебивать, да еще спрашивать столь прямолинейно об императрице было большой дерзостью. С другой стороны, Амилию тронула забота о здоровье Модины. Возможно, девушка просто не привыкла общаться с дворянами. Скорее всего, она пришла из какой-нибудь глухой деревушки, куда дворяне никогда даже не заглядывали. То, как она смотрела Амилии в глаза, нервировало наставницу, но и доказывало, что девушка не знакома с дворцовым этикетом. Эдит Мон не пожалеет времени, чтобы вбить в нее эти уроки.
— Все хорошо, — ответила Амилия и по привычке добавила: — Ее величество болела и все еще не вполне здорова, но ей с каждым днем становится лучше.
— Я ее никогда не видела, — продолжала служанка. — Я видела вас, канцлера, регентов и лорда-управляющего, но никогда не встречала императрицу ни в залах, ни за столом.
— Ее величество оберегает свою частную жизнь, и ее можно понять: все хотят провести время с императрицей.
— Наверное, она ходит тайными коридорами?
— Тайными коридорами? — Фантазия девушки позабавила Амилию. — Нет, она не пользуется тайными коридорами.