Изумрудная песнь
Шрифт:
– Лгунья. – сказал он сквозь зубы и специально дернул на себя веревку, заставив эльфийку сделать к нему еще два быстрых шага и оказаться почти нос к носу.
– С чего ты взял что я лгу?
Как бы дерзко она сейчас не смотрела ему в глаза и как бы уверенно не говорила, тень страха отразилась на ее лице и видна она была невооруженным взглядом.
– Ты покраснйела, когда сказалаэ. Йа замйетил, ты краснеешэ, когда пытайешьсяэ что-то утайитьэ.
– А ты значит мне не солгал? – огрызнулась девушка в ответ и смело вцепилась в веревку, со злостью дернув ее на себя, как этот делал Ульд. С той только
Вот это уже было зря. Чувствуя, как вскипает внутри возмущение, орк схватил ее за связанные запястья и без труда поднял вверх, так чтобы заглянуть ей прямо в глаза.
– Не смйей большэ ни слова говорйить о нихэ. Чтоб ты зналаэ, оркйи никогдаэ не лгутэ. Это не в нашйей прйироде, а в вашей гнйилой эльфйийской натурйе!
Но вместо того чтобы испугаться пуще прежнего, наглая остроухая лишь прищурилась и словно змея прошипела, сквозя ядом в каждом слове:
– А учить врагов высокой речи – не в нашей!
Выдержав ее взгляд, Ульд с негодованием зарычал и разжал руку, позволив ей вновь встать на ноги. Но и теперь остроухая девчонка, вместо того чтобы попятиться от него в страхе, только небрежно отряхнулась, и упрямо посмотрела на него снизу вверх, словно намекая на то, что победа в этом споре все равно за ней.
– Думйай что хочешэ. Но тепйерь ты должнаэ мне два отвйета.
– Хорошо. – неожиданно спокойно ответила она. – Меня зовут Нерандиль.
Ульд смерил ее недоверчивым взглядом, но все же остался доволен ответом. Ему показалось что это имя ей подходит, да и произнесла его эльфийка легко, как если бы делала это часто.
Нерандиль… Нера. На орочий можно перевести, как “изумрудная песнь”. Вот, что напоминали Ульду ее глаза – искристые изумруды.
Утвердительно качнув головой, не ей, а больше себе, мужчина спокойно двинулся дальше, потянув ее за собой.
Но теперь эльфийка сама не захотела идти следом за ним и тем более молча. Обогнав Ульда, она встала перед ним, перегородив путь, и спросила с вызовом:
– И все? Больше ничего не скажешь? А как же второй вопрос?
– Оставлйю его на потомэ. – Терпеливо ответил орк и подтолкнул ее вперед, к деревьям, за которыми кончалась едва различимая в подлеске тропа и начинался пологий, поросший кустарниками обрыв. – Мы пришлйи. Хочешэ жйить, Нерандйиль, забудь как говорйить и поднимайть голову.
Глава 9
Ульд никогда не считал себя отчаянным храбрецом. Бывало, что в пылу битвы, когда враги теснили его, а вокруг лилась кровь и умирали соплеменники, он испытывал страх, но тот лишь подстегивал его биться яростней прежнего. Сейчас же, на подходе к лагерю, его охватил страх совсем другого толка. Необычный и никогда ранее не
Страх не за себя. А за хрупкую девушку рядом, которая по какой-то жестокой, извращенной шутке богинь оказалась эльфийкой и при том его Араной, суженной.
Как возможно орку, да еще и гаркару-предводителю, полюбить девушку из вражьего рода? Нет, такое нельзя было объяснить соплеменникам. Тем более воинам, на мечах и руках которых еще не успела обсохнуть эльфийская кровь.
Спустившись с холма, они встретили постовых. К счастью, те, увидев кто перед ними, не стали останавливать Ульда с его пленницей, хоть на их лицах и можно было прочесть десятки вопросов, назойливо вертевшихся на языках воинов:
Пленница? Но, уважаемый гаркар Ульд, мы ведь не берем пленных…
Эльфийка в лагере бурвадегов? Но, разве мы торговцы, чтобы тащить за собой рабыню-махве? Не лучше ли вам убить ее на месте, а махве купить себе на облачном торгу? Обученную и покорную, взамен этой, дикой, у которой все что угодно может быть на уме…
Однако, войдя в лагерь, от вопросов и косых взглядов, было уже не укрыться. К счастью, Нерандиль, почувствовав опасность, исходившую от сотни воинов окружавших ее теперь со всех сторон, присмирела. Как и просил ее Ульд, спрятала свой непокорный нрав и острый язычок подальше от этих пристальных взглядов и чутких ушей. Шла за Ульдом, след в след, покорно склонив голову и потупив взгляд, лишь изредка поднимая его и то украдкой.
Мужчина был рад этому. И еще больше тому, что она не знала его родного языка, потому что ему самому было невыносимо слушать доносившиеся со всех сторон ругательства. Ульд гневно сжимал кулаки и до скрипа стискивал зубы, желая разорвать всех и каждого, позволившего сейчас такие оскорбления в ее сторону. Но сдерживался, потому что в том для Нерандиль было бы больше вреда, чем пользы.
Им ни в коем случае нельзя было привлекать к себе… неправильное внимание. Для всех она должна была быть его рабыней, а за рабынь не заступаются ни солдатня, ни тем более уважаемые гаркары-предводители.
Из-за обозов с вывезенным из эльфийской деревни добром, составленных в стороне от обустроенного лагеря, навстречу Ульду выбежала Асгерд.
Высокая, статная орчиха с толстой смоляной косой до пояса, быстро сменила улыбку на встревоженный взор, когда увидела кого гаркар ведет на привязи следом за собой. И все же шага не сбавила. Подошла, вежливо склонила голову и спросила, с отвращением глядя на пленницу:
– Вы поймали разведчицу, мой гаркар? Могу ли я допросить ее для вас?
– Нет. – недовольно отрезал Ульд, но тут же смягчился, увидев как испугал этим Асгерд. – Впрочем, можешь запереть ее и проследить, чтобы осталась жива до моего возвращения.
– Как вам угодно. – ответила она сдержанно, протянув руку к веревке, удерживавшей эльфийку.
Прежде чем вложить ее в раскрытую ладонь орчихи, мужчина взял ту за руку и чуть склонившись к ней тихо добавил:
– Жива и невредима, Асгерд.
В ответ та хоть и посмотрела на него недовольно, но все же спорить не стала. Кивнула и потянула перепуганную эльфийку за собой. Ульд чувствовал, что та еще долго смотрела ему вслед, но сам не обернулся. Только стремительно направился в сторону большого костра, где его уже точно ждали.