Изумрудные зубки
Шрифт:
Попелыхин пробормотал что-то невразумительное про «экономию электроэнергии в Болотном» и раздраженно защелкал выключателями, поочередно гася все источники света.
Тани гуськом прошли на кухню.
За столом сидел изрядно помятый циклоп и рассматривал пустую бутылку из-под вьетнамской водки. Водки в бутылке уже не осталось, там сидела воинственная змея и бесстрастно смотрела циклопу прямо в глаза.
– Утро доброе, – сказала Сычева Тарасу.
Тарас отшвырнул бутылку в угол, она звонко разбилась и кобра, высвободившись из стеклянного плена, осталась сидеть на полу.
– Вы не
– Тарас Евгеньевич, что мы вам, близкие родственники, что ли, чтоб нас терять? – устало вздохнула Таня и присела за стол. – Давайте чай пить, а? С вареньем? Там Пашка конфитюр где-то покупал, конечно, это не настоящее варенье, но все-таки... – Она встала, засуетилась, начал доставать чашки, блюдца, конфитюр в пузатой банке из холодильника, поставила чайник на печку.
Татьяна стала ей помогать, улыбаясь и украдкой посматривая на циклопа. Ей нравилось, что он их потерял, нравилось, что он не спал от беспокойства всю ночь, нравилось, что от бессилия он напился, как напиваются от отчаяния и бессилия все нормальные мужики.
Чай показался безумно вкусным, хотя и был заварен на скорую руку. Они расселись вокруг стола – все очень усталые и опустошенные. Даже Пашка утух, перестал болтать и молча пил чай, заедая его конфитюром, который он таскал прямо из банки столовой ложкой.
– А я машину разбил, – грустно сказал Тарас, прихлебывая из большой пол-литровой чашки. – Вы мне, конечно, не близкие родственники, но утром я с ужасом понял, что вы опять ввязались в какую-то опасную передрягу. Проснулся, а квартира пустая. Я перепугался – думал вас, как и Пашку, похитили бандиты, которые записку писали! В общем, я не знал, что делать. Ведь вы же только вечером должны были на встречу с этими бандюганами ехать! Я, само собой, с вами собирался... А тут встал и – нет никого! Я сел в машину и поехал в кафе «У Гарика».
– Зачем?!! – в один голос заорали Тани.
– Не знаю, – пожал плечами Тарас. – Думал, может, разузнаю там что-нибудь о вчерашнем происшествии, выйду на какой-нибудь след, смогу найти вас и помочь... Ну, как в этих дурацких детективах – маленькая зацепка и... клубок разматывается.
– Ну и?.. Нашел зацепку? – с интересом спросила Сычева.
– Не успел. Когда у кафе парковался, «Мерс» какой-то крутой поцеловал. Себе багажник всмятку, ему – морду в хлам. Из кафе кавказец выскочил с кулаками на меня полез, но я когда из машины вылез, он по колено мне оказался. У него сразу пыл поостыл, он предложил мне культурно ГАИ вызвать. Короче, до вечера меня страховщики и гаишники промурыжили. Пока приехали, пока бумаги оформили... – Тарас с досадой махнул рукой. – Домой приехал – опять никого. Я уже было на Борисовские пруды хотел ехать, ну, как в записке той говорилось, но тут парень какой-то нервный пришел,
– Карантаев! – заорала Сычева. – Как он узнал наш адрес?!
– В общем, рассказал я ему все, что знал и записку отдал! Она на кухне так и валялась. Оперуполномоченный этот еще больше задергался и стал выяснять... – Тарас замолчал и нахмурился.
– Что? – засмеялась Татьяна.
– Ну... чей я парень. В смысле, которой из вас.
– И чей же ты парень? – расхохоталась Сычева. – Которой из нас?
– Я сказал, что я сам по себе. Что я тут просто живу. Оперуполномоченный ростом мне тоже по колено был, но пихнул меня кулаком в живот и радостно порекомендовал, чтобы я как можно дольше оставался сам по себе. А еще приказал сидеть дома и не устраивать никакой самодеятельности. Урод!! – Тарас поднял с пола коброчку, посадил ее себе на ладонь и начал любовно рассматривать маленькое заспиртованное тельце.
– Этот урод нам жизнь спас, – сияя, как начищенный самовар, сообщила Сычева.
– Спас, – согласилась Татьяна. – И сам чуть не погиб!
– А он... чей парень? Которой из вас? – рассеянно спросил Тарас, продолжая рассматривать змею на ладони.
Тани дружно захохотали.
– Он не ее парень, – Сычева пальцем ткнула в Татьяну. – Точно не ее!
– И все же, я имею право все знать! – сказал Тарас и посадил змею в сахарницу. – Я рисковал! Я волновался! Я машину разбил!!
– Мы потом тебе все расскажем, – сказала Татьяна. – Мы сами еще очень многого не понимаем. Но потом тебе обязательно все расскажем! Кстати, Пашка, а откуда ты знал, что спецназ на подходе? – обратилась она к Попелыхину.
– Я?! Знал?! – Попелыхин вдруг покраснел как рак и схватился за голову. – Ой, как болит! Как болит! Меня ж там не кормили ни фига! И спать я не спал, потому что крысы кругом шныряли. Заснешь – ладно, если нос оттяпают, а если что посерьезней?! А вот мамка моя в Болотном порошок такой сыпала ядовитый! Крысы жрали его – и хоть бы хны! Только еще больше плодились! Жутко живучие и жутко прожорливые твари!..
– О! Прорвало! – усмехнулась Сычева. – Пашка, ты же целых полчаса молчал! Тебе задали конкретный вопрос: откуда ты про спецназ знал? Почему освобождения ждал?!
Попелыхин вдруг выронил чашку, закатил глаза и начал сползать со стула.
– Эй, ты чего? – подскочила Сычева.
– Плохо ему! – закричала Таня. – Обморок! Бедный, бедный мальчик! Сколько он пережил, а тут вы со своими расспросами! – набросилась она на подруг. – Эй, Пашка, Пашка! – Она начала легонько шлепать его по щекам.
– Надо в комнату его отнести и на кровать уложить. – Тарас встал, взял Попелыхина на руки и направился в комнату своей бабушки.
– Куда ты его понес? – крикнула Татьяна.
– К себе. Не в кладовке же его на раскладушке укладывать!
Татьяна побежала за Тарасом.
Таня бросилась было за ней, но Сычева схватила ее за рукав и заговорщицки подмигнула.
В комнате пахло сухими травами, чистым бельем и духами «Красная Москва».
У бабушки Татьяны тоже были такие духи и она хорошо помнила этот незатейливый, резковатый и очень родной запах.