Изумрудные зубки
Шрифт:
Таня еще раз огляделась. Ни одной женщины. Только серьезные кавказские парни. Глянула на часы – пятнадцать минут десятого. Неужели ее водят за нос?
– Эй! – Женский голос прозвучал сзади.
Таня резко обернулась. На крылечке закрытого павильона, освещенном неоновой вывеской, стояла высокая женщина в черном комбинезоне и махала рукой. У нее были светлые, почти белые волосы, собранные в хвост, бледное лицо и бесстрастные голубые глаза. Женщина была фантастически хороша собой, но кавказские парни на нее не смотрели. Наверное, она тоже была «своей». Настолько «своей»,
– Вы Инга?
Та насмешливо осмотрела ее с головы до ног и это был более унижающий взгляд, чем взгляды кавказцев.
– Пойдемте, – женщина жестом пригласила Афанасьеву в павильон.
Внутри оказался уютный зал со столиками, за которыми никто не сидел. Приглушенное освещение создавало уютную обстановку.
– Сядем, – Инга кивнула на столик в углу.
Таня, подхватив полы халата, протиснулась вдоль деревянной лавки и села за стол. Пистолет, оттягивающий карман, неудобно и жестко разместился у нее на коленке. Чувствовала она себя очень паршиво – словно голая вышла в праздничный день прогуляться по Красной площади.
– Так вот ты какая, – усугубила ее неловкость холеная Инга и усмехнулась.
Бухнуть что ли перед собой пистолет, закинуть ноги на стол и закурить? Сычева бы именно так и сделала.
Таня поглубже запахнула халат на груди.
– Да, я такая.
– Почему ты в халате? – Инга уставилась на Таню в упор, не моргая. Глаза у нее были красивые. Холодные, немного надменные, небесного цвета, с длинными, едва тронутыми тушью ресницами. Глеб бы не прошел мимо таких глаз.
– А я люблю вечерами прогуливаться в халате и тапочках. Вы сказали, что хотели бы поговорить со мной о моем муже и его безопасности.
Наверное, она была здесь хозяйкой, эта Инга, потому что вдруг встала, сходила за барную стойку, где никого не было, и принесла бутылку виски и рюмки. Таня не выдержала такой неспешности, размеренности и равнодушия.
– Я примчалась сюда в тапках не для того, чтобы распивать с вами виски! – заорала она и вскочила. – Что с моим мужем?! Кто вы такая? Зачем мне звонили?!
– Сядь! – приказала Инга и Таня ей подчинилась.
– Ты в курсе, что твой муженек не самое праведное существо на свете?
– В курсе. Я люблю его таким, какой он есть.
Инга не стала открывать бутылку, отодвинула ее в сторону.
– Я заплачу тебе пятьдесят тысяч долларов, если ты скажешь мне, где он, – сказала она.
– Я?!
– Ты.
– Скажу?!
– Да!
– Тебе?!
– Ты дура? Или глухая?
Таня опять вскочила. Пару секунд она открывала беззвучно рот, как выброшенная на берег рыба. Эта красотка ее обманула. Она просто любовница Афанасьева, которая потеряла его из вида и теперь пытается найти любыми путями, даже предлагая нереально большие деньги. Неожиданно ей стало весело. Стоило прыгать в окно, ловить такси, бегать, роняя тапки, чтобы посмотреть на очередную страдалицу!
Она рассмеялась.
– А знаете, что? Давайте мне свои пятьдесят тысяч долларов и я скажу, где мой муж! Пожалуй, это будет
Инга встала, сходила за стойку и вернулась оттуда с пачками денег.
– Держи! – она швырнула деньги на стол.
Таня сгребла пачки и сняла с одной из них резинку. Доллары были хрустящие, новенькие и пахли... деньгами. Она открыла бутылку, плеснула себе виски, выпила и закинула ноги на стол. Разбитые коленки бесстыдно обнажились, но она не стала запахивать полы халата. Сычева бы точно не стала этого делать!
– Сто, двести, триста, четыреста... – Таня начала считать деньги.
Господи, что она делает?..
– Пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот, тыща!
Инга смотрела на нее с удивлением. Высокомерие в ее глазах, кажется, сменилось презрением.
– Сто, двести, триста, четыреста, – продолжила Таня.
Мама родная, что она творит?
– Оказывается, я тебя плохо знала, – сказала Инга.
– Ха! Я и сама себя плохо знала! Пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот, две тыщи!!
– Я считала, что все знаю о Глебе и его окружении, а оказывается, ни черта не знала! Его жена не блаженная дура, а отменная стерва! Сам Афанасьев оказался вовсе не беспомощным трусом, а ползучим, как паук, и пронырливым, как змея. Он был у меня здесь! – Инга показала кулак. – И вдруг просочился между пальцами! – Инга разжала кулак и посмотрела на пустую ладонь.
– Сто, двести, триста, четыреста...
А дамочка-то слегка чокнутая. Тем более пусть платит за то, что развлекалась с ее мужем.
– Пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот...
– Где Афанасьев?! – заорала Инга. – Где он скрывается?! Я заплатила тебе!
– Девятьсот, три тысячи!!
– Говори!! – Инга с размаха шарахнула ногой по скамейке. – Тут все до копейки, можешь не пересчитывать!
– А?! – Таня вяло отвлеклась от купюр, сгребла их и рассовала по карманам халата. – Да в командировке он, В Зеленограде, – равнодушно сказала она. – Там какой-то новый комплекс жилой сдают, молодым семьям выдают квартиры, вот он и поехал... освещать. Не звонил давно и в положенный срок не приехал. Наверное, бабу какую-нибудь подцепил, вот и задержался. Я к такому привыкла, поэтому не волнуюсь...
– Врешь!!! – крикнула Инга. – Ты смеешь врать мне за пятьдесят тысяч долларов?! – Она вдруг схватила бутылку за горлышко и ринулась на Афанасьеву. Таня едва успела вскочить и отпрыгнуть. Бутылка с размаху опустилась не на ее голову, а со звоном разбилась о стол. Во все стороны брызнули осколки стекла, виски фонтаном выплеснулось на пол. Резко запахло алкоголем.
– Верни, деньги, дрянь! – прошипела женщина, называвшая себя Ингой. – Верни, или говори, где прячется Афанасьев! Я рискую жизнью, болтая с тобой здесь! Я пошла против своих, предлагая тебе эти деньги! Потому что мне нужен только Глеб, Глеб и Глеб, а им все остальное! Где он?! Где он?! – Она наступала на Таню с занесенной над головой «розочкой» от бутылки и не было никакого сомнения, что у нее хватит духу опустить ее на Танину голову.