Изумрудный Армавир

Нерей Александр

— Ты не выспался, что ли? — расслышал я, наконец, голос деда.

— Есть немножко, — признался я.

— Так, когда ты всё скумекал и домой вернулся?

— Только сейчас возвращаюсь, но ещё ничегошеньки не скумекал, — признался я обречённо.

— Эвон. Тогда мешать не буду. Иди, кипяти свои бульоны. И на будущее зарубку сделай. Мало ли что бывает, когда безголовый шапку надевает.

— А тебя во времени замораживали? Допустим, шёл ты куда-нибудь пять минут, а прошёл полдня?

— Когда женился, так на свадьбе своей напился,

что когда похмелился, уже третий сын народился. Ха-ха-ха! — припомнил дед, как когда-то любил поучать меня присказками и прибаутками.

— Ладно, я домой пошёл. Так мне признаться дружкам, что это я переполох устроил, а не миры?

— Любое шило, рано или поздно, отыщет своё мягкое место. Думай сам. Может, не один ты во всём виноват? — перестал дед посмеиваться и снова устремил свой взгляд в дальние дали.

Теперь я уже понимал, что это он так путешествовал по своей памяти. Летал верхом на Америке куда-нибудь далеко-далеко, где бывал в молодые годы, когда ещё не имел проблем со старостью и болезнями, когда всё ещё было впереди.

Глава 21. Всё ещё впереди

«И что теперь делать? — причитал я на своём складе знаний и сведений, когда, кое-как уладив домашние дела, развалился на диване, отгородившись от всего и вся учебниками. — Как мог так опростоволоситься? Влететь в чужой мир и в нём такого натворить? У товарищей-подпольщиков пиджаки наизнанку вывернулись, пока меня искали. Хорош гусь. А ещё примером хотел стать.

Делай, как я. Умей всё, что и я. Знай обо всём и… И не горюй.

Повиниться перед парнями надо. Пусть знают, что такое запросто случается даже с одарёнными.

А одарён я всякими зудящими блошками. И чужой памятью с одновременной амнезией, и воображением на грани белой горячки, и знаниями о непостижимых возможностях миров, и единокровной командой из дюжины близнецов».

Повалявшись на диване, я кое-как успокоился и вспомнил о домашних проблемах. Ведь полётами и стишками с утра пораньше баловались не мои родители, а в каком состоянии пребывали собственные, так и не удосужился поинтересоваться.

— Рецепт самогона узнала? — начал я с бабули, просто, потому, что разыскал ту раньше других.

— Это, может, и не первач был. Может, голова сама пошутила? — предположила старшая Андреевна.

— Всё может быть, — согласился я и поспешил продолжить разведку.

Мама и Сергей были на улице, но пока их разыскивал, что-то меня насторожило, и дальнейшие расспросы я отложил.

«Уроки надо бы сначала сделать. Но к Корифию что-то неохота. Вот так сразу признаться, что оказался балбесом и шутником? До завтра обожду. Перед всеми сразу откроюсь», — решился я и отложил своё унижение на сутки, а потом обратился к Скефию, чтобы тот повторил фокус с Оленькиным портфелем.

Мир возражать не стал, и через десять минут я уже усиленно штудировал дневник и тетрадки, расписанные аккуратным девчачьим почерком.

— Не лень

же выводить все эти закорючки, — бухтел я, а сам мысленно благодарил соседку за то, что всегда всё подробно записывала. — В дневнике всё безукоризненно, в тетрадках полный и безоговорочный порядок. Разве так можно? Скучище. Нельзя, что ли, быстренько всё обстряпать, а оставшееся время потратить на что-нибудь интересное или полезное. На фантазии, наконец, если невозможно с урока сбежать, или на тот же анализ ошибок.

Да, какие у девчонок могут быть ошибки? Ещё и в третьем классе. Позвать её на улицу и сделать выговор за занудство. Решено. Так и сделаю.

Я срисовал из дневника и тетрадок всё, что было нужно, а потом с помощью Дедморозыча отправил портфель обратно.

Покончив с домашним заданием, оделся и вышел на улицу. Ольгу из её двора я ещё ни разу не звал, а потому слегка робел, но на выручку пришёл Скефий.

— Фух! — напомнил он о себе.

— Что-то хочешь сказать или предложить? Мне бы только Стёпу отблагодарить за её школьные старания. Может, выгонишь её на улицу, а я, вроде как, случайно встречу?

— Фух! — согласился мир.

Через минуту Ольга уже вышла на свою незапланированную прогулку, а я растерялся до такой степени, что слова вымолвить не мог. Оторопел так, будто никогда в жизни ни с одной девчонкой не разговаривал.

— Ты готов? — спросила о чём-то соседка.

— Всегда готов, — ответил я кое-как. — А к чему?

— Шутник. Пошли уже, а то уже опаздываем, — заявила Ольга и пошагала куда-то в сторону Советской Армии.

Я поплёлся за ней, а сам тут же пристал к Скефию с целым списком вопросов. «Что-нибудь объяснить можешь? Например, куда мы идём?» — подумал я очень красноречиво, а перед глазами встал до боли в ушах знакомый кинотеатр «Родина».

«Ты нас в кино ведёшь? Очумел?» — продолжил я общение с миром.

— Фух! — ответил Горыныч, но пока не по-змеиному.

— Какой там фильм? — спросил я уже у Оленьки.

— Ты же сказал, что очень интересный, — удивилась она в ответ.

«Попал кур в ощип. “Интересный”. А деньги на билет? А у мамки отпроситься? Что же это делается?» — взорвалось в моей головушке вулканическими гейзерами и фонтанами из горячих пессимистических опасений.

— Фух! — успокоил мир, подсказывая, что все организационные вопросы взял на себя.

«Ты это так её отблагодарить хочешь вместо меня?» — догадался я.

— Фух!

«А хулиганы к нам не пристанут? Время-то уже недетское?» — не успокоился я.

— Пуфф!

— Ладно. Сейчас на афиши гляну, потом решу, что смотреть будем, — забылся я и высказал вслух свои намерения.

— Как это? — оторопела Ольга.

— Я тебе… Нет, не соврал. В кино мы обязательно попадём. Только… Выберешь сама, что хочешь посмотреть, а я… А мы… В общем, слово пиковой дамы для козырного кавалера закон, — потерялся я в мыслях и словах, как застигнутый врасплох лгунишка.