Изумрудный Армавир
Шрифт:
— Ближе к дороге… К трассе Ростов-Баку. Вот так. Еще больше приблизить можно? Стоп. Левее. То есть, правее. Стоп, — командовал я перемещениями карты, а напарники внимали и глазели.
— Назовите критерий поиска, — попросила Образ, остановив фокусирование изображения.
— Мы уже нашли то место, где Костик о семи лет валяется и ждёт нашей помощи. Можно чем-нибудь прицелиться?.. Сойдёт, — согласился я на красный кружок, загоревшийся в центре карты. — Сместите его вправо и вниз. Хватит. Теперь только вправо. Стоп. В этом месте он валяется. Ноги сломал. Но
Делайте так. На Черёмушках есть улица Маркова. Там в пятиэтажке он проживает. Туда… Сначала нужно всех заговорщиков обойти и рассказать им о моём невесёлом известии. Потом, как хотите, но мальчишек во всех наших мирах нужно спасти. Разойтись!
— А ты как? Тут останешься? — опешили цепные.
— Я на себя четвёртый, восьмой и одиннадцатый беру. В своём я уже… Если во времени замёрзну, не поминайте лихом. Марш! Не теряйте этого самого времени. Скоро уже стемнеет. Образу спасибо за обучение. Можете выключиться.
…А всего-то про шлюзы узнать хотел, — подосадовал я и, после исчезновения своих товарищей, нацелился на четвёртый мир.
— Команда на отключение принята. Всего доброго, — произнесла ЭВМ и выключилась.
Через секунду и я бросился головой в сумрачную ракушечную неизвестность.
* * *
Нащупав за пазухой флажок, я вышел из пещеры в мир Мелокий.
— Извини, брат Скефия, но я не знаю точно, что именно означает этот белый флаг. Так что, прошу временного прекращения огня. Снежков, — поправил я себя сразу же и помахал над головой флажком, а после паузы продолжил. — Спасибо, что не пуляешься. Мне Костика твоего спасти, и всё. Если хочешь, чтобы я поскорей убрался, отнеси меня на свалку. За Черёмушки, то есть. Я покажу… Ты же и сам знаешь, где этот первоклашка сломался.
Не дунув в меня никаким междометием, мир четвёртого старшины поднял меня в воздух и отправил по назначению. Прямо в лесополосу за свалкой. Не спрятав в ветронепроницаемую капсулу, стрельнул так, что я закашлялся.
— Кхы! Кха! Со-кхыть не заб-кхуть, — напомнил Мелокию, пытаясь справиться со встречным ветром.
Через минуту меня соизволили уронить рядышком с пострадавшим мальчишкой. Я поднялся на ноги, быстро отряхнулся и окликнул горе-первоклашку, но никто мне не ответил.
Испугавшись дальше некуда, я осторожно приблизился к телу. Тело дышало.
— Слава Богу. Успел. Он, что, без сознания? И давно он так? — спросил я у Мелокия, но мир снова ничего не ответил. — Значит, тебе не жалко парня? Ну и ладно. Давай-ка, я его на руки подниму, а ты нас в Третью больницу в ортопедию отнесёшь, договорились?
Снова молчок. Пришлось мне на свой страх и риск поднимать увесистого паренька на руки.
— М-м-м! — застонал Костик, но не очнулся.
— Мама. Кушать хочу, и так далее, — зачем-то сказал я и огляделся по сторонам. — Значит, мне всё самому? А на Феония и Татисия тебе наплевать?
После моей отповеди так ничего и не случилось, и я, кое-как сориентировавшись,
Кое-как выбравшись из почти непроходимых зарослей, взмокнув всем своим посредническим и оракульским существом, я присел на небольшом бугорке, собираясь немного передохнуть в обнимку с Константином. Только расслабился и отдышался, как вдруг, обо мне вспомнили и, погрузив в ветронепроницаемую капсулу, отправили по назначению.
Через минуту я уже приземлялся в Настино отделение травматологии Третьей городской больницы.
— М-м-м! — снова застонал первоклашка, и я, уже привычно, «включился».
— Где здесь приёмное отделение? У пострадавшего перелом и вывих правой, вывих левой! Ещё у него обезвоживание! — заорал, что было сил, но никто на меня внимания не обратил. — Издеваешься? А ну, включил мою видимость и слышимость! — рявкнул я на строптивый мир, и все сразу же обернулись на мои вопли. — Где здесь приёмное отделение? Перелом и вывих правой, вывих левой! Ещё обезвоживание! — повторил я и присел прямо на асфальт, потому как силы закончились.
Но вокруг и без моих медицинских криков все засуетились, забегали, и через минуту Костика подхватили и положили на каталку, после чего умчались, начав на ходу разрезать ножницами его перепачканные штаны и такую же обувь.
— М-м-м! — замычал Костя и… исчез.
Всё вокруг в один миг изменилось. Я оказался в другом мире. В другой параллельной детализации. Без суеты и прочих посетителей или выздоравливающих.
«А где же чёрно-белые вспышки?» — заискрило в уплывавшем вдаль сознании, но я взял себя в руки и не дал ему отчалить.
— Феоний? — спросил с надеждой мир, в котором оказался, и потянулся в потную пазуху за белым флагом, но вынуть его не успел.
Взмыл в небо. Хорошо, что в противоветровой капсуле. Опять понёсся в сторону свалки, теперь уже за феонийским Константином.
Снова мальчишка оказался без сознания. То ли сами Костики отключились от нестерпимой боли, то ли миры усыпили мальчишек, чтобы не смотреть на их страдания и не слушать их стоны, мне так и не намекнули. Я повторил ритуал спасения и снова, взвалив на себя непосильную ношу, пошагал к шумевшей автодороге.
В этот раз мне присесть не дали. Обождали, пока выйду на опушку лесополосы, а потом подхватили и понесли к больнице.
— Ждёте, пока хорошенько вспотею? Правильно делаете. Поделом мне, шалопаю, — сказал я, кое-как отдышавшись.
— М-м-м! — согласился со мной Костик.
— Меня всем видно? — спросил я у воскресных посетителей «Отделения Травматологии» после будничного приземления.
— Конечно! — поспешили заверить окружавшие.
Я ещё раз повторил своё пророчество о поломанных ногах и обезвоживании мальчишки и свалился на асфальт вместе с ношей.