Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)
Шрифт:
— О мадемуазель, просто чудесно. Ничего похожего на наших ярмарках никогда раньше не было.
Я принялась за дело с огромным энтузиазмом, изображая на глиняной посуде не только цветы, но и животных — маленьких слонов, кроликов, кошек… Потом мне пришла в голову мысль писать на кружках имена. Женевьева сидела рядом со мной и называла их. В первую очередь, конечно, были сделаны кружки с именами Ива и Марго, но потом Женевьева стала называть имена и других детей, которые должны были быть на ярмарке.
— Это немедленно будет продано! —
Я была рада видеть ее такой счастливой и воодушевленной.
— Папа тоже посетит ярмарку, — сообщила она. — Хотя я не помню, чтобы он когда-нибудь делал это раньше.
— А почему?
— О, он всегда был в это время в Париже или еще где-нибудь. Он и так задержался здесь намного дольше, чем обычно. Я слышала, как слуги это обсуждали. И все из-за того несчастного случая с ним.
— Возможно, — сказала я, а сама подумала, что скорее всего, это объясняется присутствием в замке Клод.
Я готовилась о ярмарке и была рада тому, что Женевьева разделяет мое волнение и с удовольствием рассказывает о предыдущих.
— Знаете, мадемуазель, у нас никогда раньше не делали кружек с именами детей. Деньги, которые мы выручим, пойдут в монастырь. Я скажу матери-настоятельнице, что она должна быть вам благодарна.
— Не следует делить шкуру неубитого медведя, — напомнила я ей и добавила по-английски: — Цыплят по осени считают.
Женевьева задумчиво улыбнулась мне, и я знала, что она в этот момент подумала о том, что в любых ситуациях я веду себя как настоящая гувернантка.
Однажды после полудня, когда мы возвращались с прогулки верхом, мне в голову пришла идея как-то использовать ров. Я никогда не была там раньше, и мы решили вместе внимательно осмотреть его. Трава здесь была зеленой, сочной, и я решила, что здесь неплохо устроить ярмарочные павильоны и прилавки.
Женевьева признала идею великолепной.
— В этот раз все действительно будет по-другому, мадемуазель. Мы раньше никогда не использовали ров. Как здесь внизу тепло!
— Он защищен от всех ветров, — объяснила я. — Можете себе представить, как красиво будут смотреться наши павильончики на фоне серых стен.
— Прекрасно, установим их именно здесь. А вы не чувствуете себя здесь, внизу, как будто запертой, мадемуазель?
Я поняла, что Женевьева имеет в виду. Во рву было очень тихо, и расположенные совсем рядом высокие серые стены замка буквально нависали над нами.
Мы медленно шли вдоль стен, и я стала уже подумывать о том, что мое предложение установить прилавки и павильоны на неровной поверхности дна высохшего рва было опрометчивым, как вдруг увидела небольшой крест у подножия замка. Я указала на него Женевьеве.
Подойдя к кресту, она опустилась на корточки. И я последовала ее примеру.
— На нем что-то
— «Фидель, 1747», — прочитала я. — Это могила… могила собаки.
Женевьева подняла на меня глаза. — Это было так давно! Забавно.
— Мне кажется, что это собака с той самой миниатюры, которую господин граф подарил мне на Рождество.
— Возможно. Фидель — какое милое имя!
— Хозяйка, наверное, его очень любила, раз похоронила как человека.
Женевьева кивнула.
— Ров оказался своего рода кладбищем. Думаю, что не надо устраивать ярмарку там, где погребен бедный Фидель. И вдобавок в этой высокой траве масса вредных насекомых.
Я не могла не согласиться с ней. Когда мы вошли в ворота замка, Женевьева сказала:
— Тем не менее я рада, что мы нашли могилу Фиделя, мадемуазель.
— Да, и я тоже.
Открытие ярмарки происходило в жаркий, солнечный день. Павильоны были расположены на одной из лужаек, и с раннего утра их владельцы уже раскладывали свой товар. Женевьева трудилась вместе со мной, стараясь придать нашему павильону привлекательный и нарядный вид. Она постелила на прилавок белую скатерть и с большим вкусом украсила его листьями прежде, чем мы расставили нашу разрисованную посуду. Все выглядело очаровательно, и я втайне была согласна с мнением Женевьевы, утверждавшей, что наш павильон будет самым симпатичным среди всех остальных. Мадам Латьер разместилась под тентом со своими закусками и прохладительными напитками. Среди выставленных на продажу товаров преобладали вышивки и вязаные изделия, были здесь и цветы из парков замка, торты, овощи, украшения и ювелирные изделия.
— Клод может составить нам конкуренцию, — сказала мне Женевьева, — ибо непременно выставит на продажу кое-что из своих нарядов, которых у нее несметное множество. И, конечно, каждый захочет купить платья, которые, как всем известно, были сшиты в Париже.
Местные музыканты под руководством Армана Бастида играли во второй половине дня. А когда начнет смеркаться, наступит время танцев.
Я действительно гордилась своими изделиями. Нашими первыми покупателями оказались дети Бастидов, которые удивленно ахали, находя на кружках свои собственные имена и считая это всего лишь случайным совпадением. Я принесла целую партию кружек, на которых не было никаких рисунков или надписей; заказов было хоть отбавляй.
Ярмарку открыл граф, что само по себе придавало ей особое значение. Это была первая ярмарка, которую он почтил своим присутствием после смерти графини. Кто-то заметил, что это можно считать знаменательным событием и что жизнь в замке теперь снова войдет в нормальную колею.
К нам заглянула Нуну и стала просить, чтобы я сделала кружку с ее именем. Я работала под голубым навесом и была рада жаркому солнцу, запаху цветов, звонкому гулу голосов и непрерывному смеху. Словом, я чувствовала себя счастливой.