Изыди, Гоголь!
Шрифт:
Прав был юный Гоголь в своих посмертных словах. И не в обиду ему будет сказано, но, вороны побери, неужели Богиня Смерти не могла найти более свежую тушку, которую не пришлось бы вытаскивать из могилы?!
Конечно, я все так же бессмертен, ведь гримуар Ворона цел, но как же банальное удобство?
И, конечно же, Мара не задумалась, как я буду искать ее тринадцать дрожайших дочурок, когда мой новый сосуд находится лишь на Первом магическом уровне. Из десяти возможных! И это не учитывая Запредельный уровень, который Ковен и Орден придумали специально
Из фантазий о расчленении одной рогатой черноглазой стервы меня вырывает визг шин и толчок в спину.
Я чуть не сворачиваю себе шею. В салоне кареты становится темно, как в гробу, откуда-то издалека доносится испуганный голос Остапа. Но вскоре находится проблема поважнее.
Тьма вокруг рычит, пищит, стонет, кричит. Хор голосов наперебой требует найти и освежевать Мару или хотя бы ближайшего ребенка. Ладони зажимают уши, но хор становится только громче.
Мое тело вспыхивает болезненным огнем, и я понимаю, что тени, мои верные псы, заживо сдирают с меня кожу!
Вдруг темноту разрезает вспыхнувший экран гримуара. Лилит безразличным тоном говорит:
– - Совет пользователю: сделайте вдох, затем выдох и задержите дыхание. Нестабильное эмоциональное состояние грозит потерей контроля над Живой Тьмой.
Я следую совету, и вскоре голоса стихают, темнота в салоне рассеивается, а тени отпускают меня.
Чуть не забыл: Таинство моего нового гримуара -- Живая Тьма. Еще одна своенравная стерва на мою голову.
Отдышавшись, я благодарю свою бестелесную помощницу и, подобрав гримуар с пола, развеиваю его. Выглядываю в окно: карета стоит поперек дороги. Повезло, что на ней мы были одни.
Слышу стук зубов и ловлю в зеркале заднего вида взгляд бледного, как призрак, Остапа.
– - Г-Гриш, а че это сейчас было?
Я указываю пальцем вниз и подмигиваю:
– - Скажем так, оттуда я вернулся не с пустыми руками.
Возничий понимающе кивает:
– - Это хорошо, что не с пустыми. Но… домой-то тебе можно?
– - А почему нет?
– - Действительно.
Остап разворачивает рычащую карету и мы продолжаем путь.
Извозчий то и дело косится на меня в зеркало заднего вида. Чтобы как-то отвлечься от мыслей о мести, я спрашиваю:
– - Как там поживают Гоголята?
Остап крякает.
– - Гоголята? Да как обычно. Сестра твоя, Анна, вот, замуж собирается. Сегодня в поместье званный вечер в честь ее помолвки с князем Романовым. Ты не одобрял, кстати.
Я прищуриваюсь:
– - И как же род отреагировал на новость о том, что его патриарх жив?
– - Род, хех, -- невесело хмыкает возничий.
– - Мачеха твоя да сестра сводная, вот и весь род.
– - Ну?
– - Ну, дык слуги все на приеме заняты были. Высший свет как услыхал, что князь помолвку устраивает, так слетелись все, как мухи на… кхм… В общем, трубку поднял я. Не знает еще никто, что ты жив, Гриш. А хочешь, я прямо сейчас позвоню, обрадую?
Значит, помимо юного Гоголя в роду были мачеха, сводная сестра
Я жестом останавливаю возничего, уже доставшего свой телефон.
– - Нет, Остапка. Не звони никому. Хочу устроить родственничкам сюрприз.
Остап кивает без задней мысли:
– - Дело говоришь. Вот потеха-то будет!
В зеркале заднего вида мелькает мой зловещий оскал.
– - Еще какая, Остапка, еще какая…
Глава 3. Бал лицемеров
Гости на званном вечере в поместье Гоголей разделяются на две группы.
Мужчины и юноши в костюмах от Тигрофа и фраках от Зайцева, прилизанные, выпячивают грудь и тянут макушку, чтобы выиграть лишние пару сантиметров роста. Поголовно вторые, третьи и так далее наследники своих родов. Редко когда первые и почти никогда -- патриархи.
Они собираются в круг, чтобы видеть лица друг друга и мельчайшие признаки лжи на них. Музыка скрипки льется мимо мужчин, они потягивают бургундский креман и говорят:
– - Отвратительно. Гоголи могли бы обратиться к моему роду. У нас связи с поставщиками из самой Шампани.
– - Я не увидел на столе морепродуктов. Экономят? У моего рода рыболовецкие компании в Черном море. Мы могли бы дать им скидку, скажем, в два процента!
Дворянский круг, на миг заглушая музыкантов, взрывается смехом. Кто-то замечает:
– - Прием готовили Романовы, а не Гоголи.
– - Неудивительно, -- хмыкают в ответ.
Презрительные взгляды падают на картины. Иванов, Айвазовский, Венецианов и другие, они украшают пространства между высокими стрельчатыми окнами. Все -- копии, оригиналы же, личные подарки великих авторов, давно распроданы в уплату долгов.
Вторая группа, женщины и девушки с дизайнерскими прическами. На них платья от Юдашкина, Рогова, кто победнее одет в Шанель, Гуччи.
Спутницы мужчин сбиваются в стайки у шведского стола. Музыка рояля льется мимо дам, они почти не пьют шампанского и шепчутся:
– - Это, что, плесень на потолке? Мерзость!
– - Куда только смотрит прислуга?
– - Слуги Гоголей разбежались, платить-то род не может. Все, кого вы видите, пригнали Романовы.
– - Тогда понятно, почему они не успели привести особняк в надлежащий вид.
– - Скорее, не захотели. Романовы показывают, какую услугу они делают Гоголям, принимая эту мелкую потаскушку Анну в свой род.
– - И как Романовы опустились до этого? Они же когда-то занимали престол!
Кто-то из мужчин спрашивает:
– - Как там поживает книжное издательство Гоголей?
– - Скорее, доживает, -- отвечают ему.
– - Я жду, когда оно окончательно обонкротится, чтобы выкупить помещение под склад.
Взрыв смеха вновь заглушает музыкантов.
– - А кто был на похоронах у Гоголя-младшего? Я слышал, там произошла какая-то чертовщина.