К чему приводят девицу... Путешествия с богами
Шрифт:
Зрители на трибунах поднялись на ноги, по-прежнему храня молчание, пугающее и удивляющее одновременно. Все стояли, не двигаясь с места. Я оглянулась на оборотня, и он объяснил:
— Все, кто допущен на Арену Хаоса, дают клятву о невмешательстве в ход сражения.
— Даже вы?
— Особенно я.
Я снова повернулась к залу и увидела, что Кенарион стоит прямо напротив Лиссы и с яростью говорит:
— Уйди, племянница! Я не убиваю глупых девок!
— Не уйду! — четко и громко ответила ему рыжая, с вызовом глядя на дядюшку.
Что
— Что ж, — притворно тяжело вздохнул Рион, — тогда я и тебя убью.
Вздрогнула, внезапно осознав, что это не простая угроза и полудемон на самом деле собирается прикончить мою сестру. Лиссандра чуть отступила, Кенарион занес меч над ее головой… И тут я побежала. В голове была только одна мысль: «Я должна спасти кузину!» Так быстро я не бежала даже тогда, когда неутомимые розги гнали меня по тренировочному кругу.
Добравшись до полудемона, прыгнула и уцепилась за поднятую вверх руку, держащую один из клинков. Не мешкая выпустила «котика», и спустя мгновение гладкая и горячая плоть под моими пальцами стала твердым и холодным камнем. Глаза «котенка» пылают красным светом, еще мгновение — и мне становится очень-очень больно. Такую боль я испытывала только тогда, когда меня отравили. Задыхаюсь, хриплю, чувствуя на своей шее вторую руку дядюшки, которая сжимает пальцы в кольцо все сильнее и сильнее. Но я хочу жить! Сквозь боль, слезы, всхлипывания пытаюсь вырваться и краем уха слышу:
— Если с ее головы упадет хоть один волос, ты пожалеешь об этом, мальчишка! — Голос ледяной, страшный, пробирающий до самой глубины души, но в то же время такой родной, любимый и желанный — голос моего дракона. — И мне плевать на все клятвы и обещания! Отпусти мою Равную!
Рука, держащая меня, дрогнула, но ее пальцы не разжались. Они продолжают причинять мне невыносимую боль. Откуда-то сбоку слышится посторонний шум, чьи-то крики, а потом все перекрывает повелительный голос моего учителя-мучителя:
— Что за балаган вы здесь устроили? И самое главное, ради кого? Ради глупых девиц проклятого рода? — Голос исходит ядом, презрительно исторгая слова. — Рион, если ты убьешь их всех, я завтра же сделаю тебя императором, а сам уйду на покой! Действуй, сын мой!
После этой фразы слышится совершенно другая, произнесенная звонким, дрожащим и таким знакомым голоском:
— Тейр амо ду мейон зефринус карвен теарро гайр, ма-шерр Риус!
И в ответ наступает оглушающая, сбивающая с мыслей тишина. Пальцы руки, держащей меня в плену, разжались, и я без сил рухнула на песок. Закашлялась, схватившись рукой за горло.
— Ученица, объясни мне, что такое говорит твоя сестра? — спрашивает меня Сульфириус, а я привыкла отвечать на его вопросы.
Мучительно открыв глаза, увидела, что рыжая обнимает своего демона, прильнув к его окровавленной
Откашлявшись, я прохрипела:
— Мы были в бабушкиной усыпальнице и вызывали дух своей родственницы. Тогда мы и узнали о том, что наша бабушка любила вас, Сульфириус, и очень сожалела об обмане. Посему, когда вы отыскали ее, ваша Равная собиралась произнести слова какой-то клятвы, но ослабла настолько, что лишилась дара речи. Тогда бабушка поклялась мысленно, и когда ее душа покинула тело, Товилия не отправилась к Зесту, а осталась при вас и при нем, — указала на обескураженного Риона.
— Вил здесь? — не поверил мне Повелитель Снежной империи.
— Да, — сказали мы с Йеной одновременно.
— Ученица, — дуайгар вновь посмотрел на меня, — повтори мне слова Вил! — Сиреневые глаза заволокло тьмой, а из-за спины показались черные крылья.
Я ослушаться не посмела, а слова клятвы сами собой всплыли откуда-то из глубины памяти:
— Тейр амо ду мейон зефринус карвен теарро гайр, ма-шерр Риус…
— Тейр амо лест ортен, ма-шерра Товилия! — четко ответил Сульфириус.
После его слов воздух рядом сгустился, и на арене возникла призрачная Товилия. Не такая молодая, какой мы видели ее в усыпальнице. На арене появилась зрелая, но все еще ослепительно красивая женщина. Она с нежностью поглядела на своего шерра и промолвила:
— Здравствуй, мой демон.
— Вил, — простонал грозный Повелитель, и по его щеке скатилась крупная слеза.
Я разревелась, невдалеке всхлипывала Йена, остальные так и стояли, раскрыв рты, а с трибун не доносилось ни звука.
Вдруг громкий и безнадежный крик Лиссы разорвал наступившую тишину. Я поглядела в сторону — Ксимер хрипел, на его губах выступила кровавая пена. Призрачная бабушка строго посмотрела на меня и скомандовала:
— Нилия, поторопись!
Я подползла к сестре и ее демону. В горле першило, шея болела, руки и ноги тряслись. Прикоснулась к Ксимерлиону, отпустила магию и тут же отдернула руку. Ошарашенно распахнула глаза и увидела, что от моих ладоней исходит черное сияние. На плечи мягко опустились сильные, но в то же время очень нежные руки. Оказалось, что жених все это время находился позади меня.
— Ма-шерра, — послышался мне в ухо его чарующий шепот, — я чему тебя обучал? Помнишь, что я говорил? Будь всегда спокойной и хладнокровной.
Я оглянулась и с надеждой посмотрела в сапфирово-синие глаза любимого.
— Действуй, родная, — кивнул он, и я решилась.
Уйдя в себя, поглядела на «котика» — его глаза по-прежнему пылали красным светом. Я приказала ему подойти, и «котенок» сделал шаг навстречу. Его зловеще прищуренный взор говорил мне без всяких слов: «Мы — сильные! Мы самые могущественные! Никто не в силах нам помешать. Одно наше прикосновение, и все станут камнями».