К чему снится Император?
Шрифт:
Это было всё то немногое, что я успел осуществить за полгода до официального вступления на престол. Ручной механизм управления на данный момент не представлялось возможным изменить из-за гигантского количества навалившихся проблем. Но это было хоть что-то…
26 августа 1856 года состоялась коронация Александра II. Стояла ясная и тёплая погода. Государь и его супруга Мария шли от Красного крыльца Кремля под балдахином из золотой парчи к Успенскому собору. Государь был в мундире и имел на себе цепь ордена Св. Андрея Первозванного. Его супруга была одета в белое парчовое платье с отделкой по краям из горностая. Шлейф её платья несли пажи. Александр и Мария приложились к иконам и заняли свои места на тронах. Хор запел: «Милость и суд воспою Тебе, Господи». Теперь
— Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым.
В храме стояла тишина, горели сотни свечей, а за дверями храма волновалось множество народа. После прочтения Евангелия патриарх подошёл к императору. Александр преклонил колена, и Филарет благословил его: «Во имя Отца, и Сына, и Святого духа. Аминь».
Александр возложил на себя тяжёлую корону, взял в руки скипетр и державу. Певчие запели «Многие лета», зазвонили колокола, загремели пушки. Далее государь возложил малую корону на голову жены.
После Божественной литургии должно было состояться мирропозание, и я вновь увидел прежний яшмовый сосуд. Жидкость снова бурлила. Буквально через шок, самодержец принял окончательно причастие по царскому чину.
Выйдя из Собора, супруги троекратно поклонились народу. Далее состоялся обед в Грановитой палате и поездка в коляске. Всем свидетелям и участникам торжественного события раздавались памятные жетоны с изображением короны и вензеля Александра II. Простому люду также давался серебряный рубль, и мешочки с гречихой, переработанной в крупу, что вызвало дикий восторг, так как ничего подобного ранее не было за всю историю коронаций. Получившие такие подарки, люди отмечались наносимой на руку специальной трудно стираемой краской.
После коронации Москва продолжала гулять. Шли торжественные спектакли в заново отремонтированном Большом театре, устраивались обеды, балы, маскарады, фейерверки, вели переговоры купцы и деловые люди, вспыхивали романы и совершались любовные измены.
Народ обсуждал не только торжественное событие, но и новые флаг и герб России, принятые императором. Бело-сине-красное полотнище ещё было как-то понятно. Что-то подобное вводил Пётр I для флота, но вот герб шокировал всех.
— Удивил, конечно, государь с этим гербом, — высказался купец 1 гильдии Черемушников.
— Ещё бы. Медведя на герб поставил. Я как увидел его, так дар речи потерял, — вторил ему его друг и коллега по общему делу, купец Свидерский.
— С другой стороны Александр правильно народу объяснил, что бывший герб этот, — двуглавый орёл, птица ненастоящая и для герба не подходящая.
— Что есть, то есть. Медведь же чисто русский символ и, естественно, в природе существует, с этим никак спорить невозможно. Но всё одно необычно как-то.
— Да и государь наш необычен. Батюшка его совсем другой был, — прямой и суровый, а этот непонятный какой-то. Вроде как по-старому делает, а выходит, что по-новому как-то получается. Я совсем перестал что-то понимать.
— Это да. Тоже сие уразумею. Уже голова болит от этих дум. Давай выпьем, что ли, лучше.
— И то, правда, наливай.
В Москве в это время происходило много событий…Скандалом августа стала измена французского герцога де Морни, по совместительству брата Наполеона III, c княжной Трубецкой. Он настолько воспылал чувствами к девушке, что в течение несколько дней умудрился порвать с прежней пассией и жениться на ней.
Австрийский же посол, граф Эстрегази снял дом Толмачёва на Пречистенке и срубил там весь сад для организации ужинов. Его многочисленные чудачества обошлись ему в баснословные 50 тысяч рублей. Английский посол Гренвиль в это время неожиданно начал употреблять просто невероятное количество вина с раками, которые провоняли чуть ли не на всю улицу и стали поводом для злословия всех москвичей.
Через три дня был спущен императорский флаг с Кремлёвского дворца, и гости стали покидать город. Перед отъездом Александр с Марией посетили Троице-Сергиеву лавру.
— Кто ты такой, Александр?
— В каком плане, преподобный? Не понимаю вас.
— В тебе чувствуется какая-то огромная непонятная сила и дух. Нет подобного у обычных людей.
— Странные слова вы говорите преподобный. Меня знают все с младенчества. Всегда был на виду. Да и обычный человек я. Так же, как все, ем, пью, имею семью, хожу на работу. Сложно как-то мне ответить на ваши высказывания.
— Тем не менее человек ты точно необычный. Буду надеяться и молиться, что страна при тебе, Александр воспрянет. Много мы тягот перенесли, и нам нужен достойный царь, способный дать народу счастье.
— Спасибо. Сейчас мне поддержка, как никогда, нужна. Чувствую, что Россия стоит перед серьёзными вызовами, и предстоит много усилий, чтобы справиться с ними.
— Благословляю тебя на царство, Александр. Стань же тем императором, который так нужен Российской империи.
Государь возвращался в Петербург, а Москва к обыденной тихой жизни.
Дата 26 августа навсегда вошла в память людей. Все говорили, что день Владимирской иконы Божьей Матери, самой почитаемой на Руси в то время не зря совпал с коронацией государя. Сама защитница России должна была благословить нового императора на путь его свершений.
Глава 14
Россия в 1856–1857 годах была удивлена. Происходили события, не вписывающиеся в традиционный уклад жизни. С Крымской войны возвращались офицеры, взявшие отпуска. В обеих столицах и крупных городах организовывалось много вечеринок. Съезжались обычно ближе к 10 вечера. В начале мероприятия разносили чай с печеньем, конфеты, мороженое, лимонад. Потом начинались танцы, игры в карты и прочее, а после, как ни странно, происходил ужин, который сложно было назвать таким, так как он проходил глубокой ночью. Тут уже подавали к столу рыбу, мясо, пирожное, а также шампанское. После ужина вновь были танцы, а потом постепенно гости разъезжались. Девушки на этих вечерах одевались просто, почти без отделки, но зато их мамы носили бархатные и шелковые платья с гигантским количеством украшений, что было на самом деле продуманным ходом. Это в России XXI века девушки из «золотой молодёжи» прямо-таки кичатся брендовой одеждой и драгоценностями, в прошлую же эпоху данный факт показался бы верхом неприличия. Если девушка была бы слишком роскошно одета или просто обвешана бриллиантами, то тогда сразу возникало мнение о том, что она имеет дурное воспитание и теперь просто непригодна к замужеству. Иногда вот так думаешь, что в современную эпоху нам есть чему поучиться у наших предков. На этих вечеринках военные хвалились перед дамами своими подвигами и сообщали удивительные вещи про государя. Отмечали его невероятные организационные способности, жестокость и нечеловеческую хитрость в боевых действиях. Население, знавшее ранее лишь общие детали, было поражено, узнав о своём императоре в новом свете.
Купечество в это время тоже отдавало должное героям войны, но делало это своеобразно. На обеде, устроенном от имени московского купечества, Погодин произнёс большую речь в честь торгового сословия, которое «служит верно Отечеству своими трудами и приносит на алтарь его беспрерывные жертвы!» К середине XIX века купечество имело серьёзное значение в жизни государства. Несмотря на то что дворяне смотрели на купца со значительным снисхождением, именно последний имел денег часто побольше, чем первое сословие. Фамилии Алексеевых, Бахрушиных, Морозовых, Кокоревых, Елисеевых, Щукиных, Прохоровых, Боткиных, Мамонтовых, Гучковых, Рябушинских в то время были у многих на устах. Эти товарищи основывали фабрики, заводили торговлю с Европой, но надо и отдать должное, — периодически занимались благотворительностью. Впрочем, последнее было скорее мерой вынужденной. Все знали, что новый государь «сильно уважает», когда деловые люди жертвуют на образование, церкви, богадельни, больницы, сиротские дома, а власть явно охотнее выслушивает пожелания известных меценатов.